Татьяна Данильянц: «Весь мир — дом»
Ереван — не только город холмов, розовых домов, ароматного кофе и великой горы Арарат. Ереван — город музыки. Разной — всех стилей и жанров, на каждого любителя найдется своя. 4 апреля 2017 года в Москве, в кинотеатре «Октябрь» состоялась премьера документального фильма-«мюзикла» «Шесть музыкантов на фоне города», где Ереван представлен как один из самых музыкальных городов мира. О фильме, музыке, Ереване… и о своих армянских корнях рассказывает режиссер фильма Татьяны Данильянц.
— Я бы не стала как-то жестко определять порядок, хотя, если задуматься, в начале была поэзия. Во всех смыслах. Она как бы определяет все. Это особый слух на пространство, на его звуковую и смысловую составляющую. Кино, конечно, тоже. С того момента, как в 1997 году я отучилась в Международной школе Анджея Вайды и сняла свой самый первый игровой короткометражный фильм «Старые негативы» с актерами знаменитого Краковского Старого театра.
— Безусловно, и определенные черты характера, с ним связанные: подвижность, коммуникабельность, отходчивость... Выражение через художественные проекты также важно для меня, и это не только фотография. Последние лет восемь, время от времени, я занимаюсь проектами с муранским стеклом. Важно чувствовать себя свободно, выражаться, если получается, через разный материал, при этом развиваясь как профессионал. Я против жесткой детерминации, в некоторых случаях это не очень уместно. Потом, у меня в жизни есть целые подобные периоды: поэтический, когда я пишу; кинопериод, когда я работаю над новым фильмом; артпериод, когда идет новый выставочный проект — все это настраивает и перестраивает твою жизнь совершенно по-разному.
— Думаю, что «девочка Таня» стала частью искусства уже в том возрасте, когда вряд ли можно назвать ее «девочкой». Путь в творчестве — это долгая, тернистая дорога. Не только со стороны общества, в котором ты постепенно, не обязательно быстро, становишься «именем», но, в первую очередь, внутри себя. Это работа на сохранение и развитие тех рецепторов, которые позволяют тебе быть именно собой, художником со своими, только тебе присущими чертами, со своим узнаваемым подчерком. И это разного рода внутренняя работа, очень интенсивная и напряженная. А так, родители плюс бабушка в 6 лет отдали меня в Музыкальную школу № 2 им. Дунаевского на Соколе, готовили меня в пианистки. К 15 годам, после десятка тысяч часов штудий, я поняла — нет, не хочу. Первой не стану, а быть аккомпаниатором мне было не интересно. Потом к этому приросла поэзия, фотография, история искусства, театр, и, наконец, кинематограф. Долгий был этот период «парения». И до сих пор продолжается.
— Отец — наполовину армянин, мама — русская, родилась в Москве. Одна часть моей армянской родни жила в 19 веке в Тбилиси, а в начале 20 века переехала в Среднюю Азию, в Узбекистан. В 1989 году я побывала в Самарканде, останавливалась в семейном доме: капитальном сооружении со своим небольшим бассейном и виноградником вокруг; доме.... который заложил и «освятил» мой прадед Абрам Бегларович. Другая часть армянской родни — из Нагорного Карабаха, о них мне ничего не известно пока. Моя бабушка со стороны мамы, которая много мной занималась, происходила из дворянского рода Сорокиных. В 20-е годы несколько лет она снималась на киностудии Ханжонкова. Время первой половины двадцатого века для России — беспокойное, драматичное, полное потерь. И, хотя, в последние двадцать лет что-то из того сумасшедшего времени приоткрывается, остается много белых пятен, семейных секретов, которые, возможно, уже не раскрыть. Люди той эпохи впитали в себя все эти трагичные изменения. Такой была моя бабушка.
Мама отца, жена моего армянского деда, знаменитого геолога, лауреата государственной премии, участника так называемого «атомного проекта», Александра Абрамовича Данильянц, была из большой и обеспеченной семьи купцов первой гильдии Катаевых, которые жили в Уфе. Я видела на фотографии их красивый добротный трехэтажный дом. У нее было четыре сестры, все в начале двадцатого века учились за границей. Все красавицы, умницы, и все — пепельные блондинки. Но она умерла, когда я была совсем маленькой, я думаю, что никогда ее не видела. Удивительная это была пара геологов, судя по фотографиям, — дедушка, Александр Абрамович и русская его жена Татьяна Александровна. Меня назвали в ее честь.
— Я бы не сказала, что сейчас у меня в жизни есть человек, на которого я равняюсь, кто для меня остается «учителем». Наверное, я сама уже перешла в категорию «учителя» для кого-то. Но очень долгие годы для меня таковым был замечательный польский режиссер Кшиштоф Занусси, полиглот, эрудит, человек очень тонкой внутренней организации, настроенный при этом на другого человека, на диалог, а еще великолепный дипломат, «переговорщик». Познакомившись с ним 20 лет назад в Москве, а потом приехав к нему в его загородную резиденцию Ляски под Варшавой, где он общался со студентами, я подтвердила для себя вещи, которые для меня всегда оставались и остаются привлекательными: я открыла, что можно быть прозрачным, открытым миру, где мир — как дом. Занусси — живое подтверждение того, что можно быть успешным, заметным, значительным в кино, в обществе и оставаться тонко чувствующим интеллектуалом, не понижая свою планку в угоду массовому рынку. И, пожалуй, еще пара человек из моего личного окружения, которые научили меня «включать юмор», когда тяжело, научили стойкости. Все это очень важные уроки жизни, которые мы все преподаем друг другу.
— Мои фильмы, если коротко и субъективно, о своеобразии людей и мест, о красоте и безусловной значительности музыки и искусства. О той энергии в людях и местах, которая меняет мир, делает его светлее, осмысленнее. О том, что отрывает нас от «невыносимой легкости бытия». Именно поэтому три моих фильма снимались в Венеции, которую я считаю одним из самых важных смысловых центров мировой культуры и цивилизации.
Самый новый мой музыкальный фильм «Шесть музыкантов на фоне города» — о замечательных армянских современных музыкантах: Дживане Гаспаряне, Арто Тунчбояджяне, Малхасе, Форше, Лилит Пипоян и Микаэле Восканяне, а еще о городе Ереван. Я думаю, что любой режиссер снимает, в первую очередь, выражая важные для него мысли, состояния, в надежде, что они срезонируют с обществом, со своим временем. По опыту показов фильмов на ТВ и в кинотеатрах — мои фильмы для тех, кто интересуется городами, культурой и людьми в них. Если совсем коротко.
— Сейчас в Сербии выходит книга моих стихов в сербском переводе, мы долго работали над ней с моей переводчицей Анной Ростокиной. Это моя пятая поэтическая книга, которая выходит в переводе за рубежом. До этого были Франция, Италия, Польша и Армения. Очень плотно мы сейчас занимается российским и международным прокатом фильма, о котором я уже немного рассказала, «Шесть музыкантов на фоне города», которому я посвятила большой период моей жизни. И поэтому я чувствую особенную ответственность за его судьбу в России и в мире. И вдвойне приятно, что этот фильм еще и о Ереване, к которому, как и к Венеции, привязано мое сердце.
— Я не делю время жизни на отдых и работу. Это какое-то единое состояние, в которое входит каждый день и каждый час. Читаю я много. Очень люблю два издания: издание Института дизайна Strelka в Москве и Центра Современного
искусства «Гараж», там выходит много хороших и важных книг искусствоведов, культурологов, урбанистов. Сейчас читаю «Города вам на пользу. Гений мегаполиса» английского историка и урбаниста Лео Холлиса.
— Пожалуй, я везде чувствую себя комфортно. Я давно ощутила, что весь мир — дом. Венеция, Белград, Ереван, Санкт-Петербург, Лондон, Торонто... Этот список может продолжаться бесконечно.
Беседовал Владимир Петунц