Юрии Григоряны и Арцах
Проживающие в Москве армянские художники – отец и сын Юрий Суренович и Юрий Юрьевич Григоряны – в очередной раз посетили Республику Арцах (Нагорно-Карабахскую Республику (НКР)), чтобы зарядиться энергетикой родного края.
Юрий Григорян-старший преподнес очередной подарок галерее Шуши – картину «Память», которая является одной из известных полотен художника. Эта работа художника представлялась на многочисленных выставках, в том числе и в выставочном зале ЮНЕСКО.
Представляющие 2 поколения одной семьи художники, которые состоявшись в мегаполисе, но всегда черпали вдохновение из истоков, стали гостями Artsakh Times, рассказав в интервью о пройденном ими творческом пути и связи с Родиной.
Заслуженный художник Российской Федерации, член-корреспондент Российской академии художеств Юрий Суренович Григорян родился в 1946 году и уже более полувека живет и работает в Москве, однако все его холсты дышат воспоминаниями о его Родине – Арцахе, в них чувствуется ностальгия по детству, проведённому в горной деревушке Цоватех Мартунинского района.
«Поэт самовыражается стихами, к примеру, а художник показывает картину, и этим все сказано. Но как это – стоять рядом с картиной и объяснять, что ты хотел сказать? То, что хотел сказать, вы видите, вот моя картина», – говорит он.
На вопрос, не слишком ли контрастно, что, живя в Москве, он пишет об Арцахе, Юрий Суренович говорит: «Я никак не считаю, что это контрастно, потому что, начиная с 68-го года, у меня дипломная работа была посвящена Армении. Потом, когда я учился в Суриковском институте, у меня была выставка, наверное, сейчас об этом можно рассказывать, которую открывал главный коммунист Азербайджана Гейдар Алиев. У меня там 5 картин висело о Карабахе. Когда показывали это в Баку, меня папа спрашивал: сынок, а почему твою фамилию не назвали и почему тебя снимали только со спины? И это было еще 72-й, 73-й год. Но у меня там 5 картин висело, и все они о Карабахе. И Алиев с таким умным видом наклонялся, смотрел, читал фамилию. Это вот с тех пор.
И до сих пор, когда бывают иностранцы в мастерской, они ведь идут не к карабахскому художнику, они просто идут к художнику и смотрят работы. Но если ситуация такова, что они приобретают холст, то хотят, чтобы ты рассказал им о себе, о том, откуда ты. И когда узнают, что ты из Карабаха, они все удивляются. Особенно это вызывало удивление в 90-ые, когда шла война. Одни помогали оружием, а я хотел это сделать с помощью кисти».
Что касается того, с чего он начинает писать картину, художник указывает: «Знаете, наверное, в основном, сначала придумываю: мысль должна прийти. Когда мысль приходит, ты делаешь маленький набросок. Бывает так, что весь день работаешь, а когда чистишь палитру, начинаешь понимать – ты вот это не сделал. И вот тут обязательно нужно сделать маленький набросок, идешь домой и с нетерпением ждешь утра, чтобы прийти и начать этот холст. Я сейчас как раз веду несколько больших холстов, и все опять они о Карабахе. Мы приехали сюда на неделю. Когда сюда приезжаешь, немножко заряжаешься. Поверьте, это не запас дежурных слов. Это все-таки твоя земля. Я безумно рад, что сына очень сюда тянет, он уже ждет – не дождется поездок в Арцах».
Юрий Юрьевич Григорян родился в 1977 году в Москве. Идя по стопам знаменитого отца, он окончил институт имени В. И. Сурикова, удостоившись медали Академии художеств за свою дипломную работу, включающую полотна о Карабахе.
«Уже ближе к своей дипломной работе в институте я приехал собирать материал. У меня диплом был по Карабаху, серия живописных картин. Мы тогда приехали на месяц с отцом. Много этюдов делал, набросков. И вот тогда я понял, что чего-то чувствую. Затем уже приезжал один, со своим другом из Москвы. Мы жили в деревне его отца – полностью жизнью местных людей. И чем старше я становился, тем больше мне здесь начинало нравиться. Мне всегда было интересно, как здесь провел свое детство отец. Причем я понимаю, что не сильно здесь что-то все изменилось, особенно в деревнях. И вот этот интерес все сильнее и сильнее», – рассказывает он.
Юрий Григорян-младший называет отца другом, он его самый лучший попутчик во время поездок в Арцах. Так он раскрывает для себя и Родину.
Юрий Суренович же отмечает, что тему его работ предопределяют воспоминания детства: «Я хочу момент рассказать. У меня большая выставка была в редакции журнала «Юность», на которой присутствовал Арам Хачатурян. Он был в таком восторге. И эта выставка, обратите внимание, тогда называлась то ли «По Нагорному Карабаху», то ли «По родному Карабаху». И это 76-й год, когда никто еще не знал…Ну, у меня вот эта любовь к родине, я родился здесь…»
На вопрос, можно ли его картины называть национальными, Юрий Суренович Григорян ответил: «Ну, они национальные. В прошлом году на моей выставке в Академии художеств про мои картины сказали: национальные и уже европейского масштаба, многие картины украшали бы многие музеи Европы. Это сказал вице-президент Академии художеств. Он знал многие мои работы, но в таком количестве видел впервые.
Я не знаю, это не так плохо, если национальные, но хочется все-таки, чтобы был и национальный колорит, и идти к Европе. В свое время у меня очень много американцев покупали картины, все на карабахскую тематику».
Отдельную нишу в творчестве художника занимает портрет. Мудрые мужчины, прекрасные женщины задумчиво смотрят вдаль с еле уловимой улыбкой, притягивая и погружая зрителя в свой внутренний мир.
Что касается героев своих полотен, Григорян-старший говорит: «Наверное, героев своих картин нахожу я. Например, я много портретов написал Артюши из моего родного села. Мне неудобно говорить, но, мне кажется, это один из лучших холстов. Мне как-то задали в интервью вопрос: а вы их любите? Я должен полюбить, человек должен мне понравиться, чтобы я захотел написать его портрет.
Все говорят, что я очень много работаю. Раньше, когда был моложе, работал еще больше. Сейчас прихожу где-то в 12, начале первого и остаюсь до 20.30. Бывает, когда ты созреваешь, приходишь, завариваешь сразу чай и начинаешь писать картину. Но бывает, что ты в этот день ничего не делаешь. Что бы ты ни делал, голова постоянно работает, но больше 3-4 часов не стоишь, это невозможно физически».
В ответ на вопрос, передается ли творчество по генам, Григорян-младший указывает: «Очень надеюсь. Тут же важно еще то, что я окружен был всегда живописью отца. С рождения, даже до рождения. Волей-неволей, когда ты окружен работами хорошего живописца, с детства регулярно бываешь в мастерских друзей отца… Что касается генетики, не знаю. Говорят, что приобретенные навыки не передаются по наследству… »
Григорян-старший рассказывает, что сына никогда не заставлял рисовать. «Но я очень хотел, чтобы у меня сын был продолжателем. И вот когда он получал серебряную медаль Российской академии художеств от рук президента академии Зураба Константиновича Церетели, он поблагодарил всех и сказал: Я очень признателен своему отцу, что я стал художником.
И я на самом деле доволен тем, сколько он работает, какой у него результат. Раньше я шел с ним по улице, говорили: вот Юрий Суренович идет с сыном. А сейчас говорят: Юрий Григорян идет с отцом».
Отец и сын пишут в разных жанрах, отличается и тематика, у каждого самобытным является и чувство цвета и света, их тандем в искусстве гармоничен противопоставлениями.
Григорян-младший признается: «Не знаю, как я отцу, но мне-то он точно помогает. Это большое счастье, когда у тебя есть человек, которому ты можешь любой вопрос задать. Сейчас, правда, этих вопросов все меньше, вроде ты уже сам знаешь…
Был период, когда я очень сильно был похож на отца. Для меня это был тяжелый период, потому что нас все путали. Ну, естественно, я был на него похож, потому что всегда более слабый характер начинает копировать. Потому мне пришлось приложить усилие. Я к тому же работал в его мастерской. То есть в таких условиях ты волей-неволей начинаешь попадать под влияние. Потом я заставил себя уйти, в первую очередь, темами.
Вообще были и есть завистники. Когда говорят: у тебя отец – такой художник, наверное, тебе легко. На самом деле, это не всегда плюс. Сейчас я не считаю, что художник кому-то что-то должен. Он должен, в первую очередь, себе.
Надо у отца, наверное, спрашивать, не тесно ли ему. Мне нет. У нас с отцом дружеские отношения. Несмотря на 30-летнюю разницу в возрасте, нам очень комфортно вместе. Эти ежегодные совместные поездки в Арцах, они сплачивают. В Москве мы редко видимся, раз в 2 недели, на каких-то выставках или на семейных праздниках. А сюда мы приезжаем, мы 24 часа в сутки неделю вместе. И это комфортно. Чем старше становишься, тем комфортнее становится.
Я очень люблю с отцом выставляться. Именно потому что 2 Юры Григоряна, но при том, что у них близкие родственные связи, они абсолютно разные как живописцы. И мне кажется это интересным. У нас была большая совместная выставка в академии художеств в России – «Диалог с сыном» к 70-летию отца. Это было что-то действительно интересное. Я не могу смотреть со стороны, но близкие мне люди говорили: это было интересно потому, что ты не просто идешь на художника, не просто идешь на художника и его сына, а это действительно был диалог – те же краски, примерно те же форматы работ, но совершенно разный подход к ним.
Я не сильно думаю о зрителе во время работы, но когда ты делаешь экспозицию, в этот момент ты думаешь, как бы это было интересно зрителю. У нас с отцом тоже бывают споры об этом: художник работает для себя все-таки или для зрителя? У меня не так много авторитетов, если честно, кому я могу свою незаконченную работу, например, показать. В первую очередь, это отец и, может быть, еще один-два друга, которые искренне подскажут, если увидят, какие-то ошибки. А 19 из 20 человек скажут: восхитительно, здорово, потрясающе. Только настоящий друг скажет тебе, слушай, нужно фигуру чуть подвинуть, к примеру. Поскольку я, правда, независим от зрителя, то мне кажется, как только художник начинает думать, что скажут, он сразу перестает быть свободным, попадает в зависимость от мнения. Нужно быть более уверенным, хотя то, что я все время в сомнениях, это точно.
У моего отца была мечта, чтобы его сын был художником, у меня такой мечты нет. У меня есть мечта, чтобы сын был счастливым, а задача родителя – максимально много показать ребенку, почувствовать, куда его тянет и где у него есть способности».
Произведения Юрия Суреновича пользуются спросом у коллекционеров, оценены именитыми критиками и искусствоведами. Более 60 его произведений находятся в собраниях крупнейших художественных музеев и галерей России и стран СНГ, а также в российских и зарубежных частных коллекциях, например, М. С. Горбачева, Альберта Гора и др. На счету художника Юрия Суреновича участие более чем в 200 выставках и десятках аукционов, в т.ч. благотворительных. Сотни полотен художника на многочисленных выставках заставляли людей познакомиться с реальностью, которая существует в одной далекой, непризнанной стране. За все художник благодарен своим корням и Всевышнему:
«Ну, во-первых, я благодарен своим родителям и Всевышнему за то, что у меня такая профессия. Я плохо представляю, кем еще я мог быть. Я смотрю на актеров, они такие зависимые от режиссеров, им диктуют, как надо. А здесь ты независим, сам себе хозяин».
Юрий Суренович родился в символичный день – 2 сентября. Именно в этот день отмечается День провозглашения независимости Арцаха. На вопрос, как он начал воспринимать второе сентября, когда Арцах стал независимым, художник сказал: «Я просто был очень счастлив и вдвойне благодарен родителям, что получилось такое совпадение».
Юрию Суреновичу Григоряну за персональную выставку в Армянском центре и выставку «Диалог с сыном» в Галерее искусств З. Церетели 19 декабря 2017 года была вручена Золотая медаль Российской академии художеств.
Художник рассказал, какое значение он придает наградам и есть ли ему куда еще стремиться: «Думаю, предела нет. А эта золотая медаль – не первая. Я получал в Японии Золотую медаль, еще одну – лет 5-6 назад. А вот эта Золотая медаль мне очень дорога, потому что дают не любители, а профессионалы во главе с З.К.Церетели».
Григорян-старший поделился и планами на будущее: «Иногда думаю, может быть, придет время и я перееду сюда. Я думаю со временем приспособиться. Владение языком стало лучше. Может быть, буду преподавать здесь. Но это пока мысли. И я очень рад, что сыну здесь нравится. Так что, здесь безумно хорошо».