КАРЕН ГРИГОРЯН: «НУЖНО БЫТЬ ПРЕДАННЫМ МУЗЫКЕ, ЧТОБЫ ОНА ОТВЕЧАЛА ВЗАИМНОСТЬЮ»

«Если ты занимаешься тем, что любишь, ты счастливый человек», – говорит джазовый пианист, композитор, педагог Карен Григорян.

Журнал «Жам» побеседовал с музыкантом о его проектах «Jazz for kids» и «The music of Аrmenian movies», джаз-школе, сочетании оперы и джаза в одном произведении и не только.

– Расскажешь про проект «Джаз для детей»?
– Конечно. Идея проекта появилась у меня и моего друга, тоже пианиста – Рафаэля Петросяна, наверное, лет 5 назад, где-то в 2017-2018 гг. Мы хотели познакомить детей с джазовой музыкой с раннего возраста в доступной и интересной форме. А разве может быть что-то более доступнее в этом плане, чем мультфильмы? И мне, и Рафаэлю очень нравилась музыка из мультфильмов Disney. Я сделал аранжировки, собрал команду, туда вошли барабанщик Арман Мнацаканян, вокалисты Анна Костанян и Артур Алек, саксофонист Давид Мелконян и другие. Мы успели провести только одну репетицию, и проект был заморожен – одного из участников нашей команды, трубача Тиграна Арутюняна, забрали в армию. А когда он вернулся – началась пандемия коронавируса, потом была война…
Но в 2023 году я вернулся к этому проекту, сделал новую аранжировку всего материала, поскольку все эти годы я продолжал заниматься, прогрессировать, у меня появились более интересные мысли.
Вообще, изначально у меня была идея сделать программу «Disney и джаз», но поскольку в процессе неизбежно возникла бы проблема с авторскими правами в связи с названием, я стал думать дальше. У меня была цель – сделать программу для детей, но не ограниченную какими-то узкими рамками. В итоге проект я назвал «Джаз для детей» («Jazz for kids»), который объединяет разные программы: сперва это была музыка из диснеевских мультфильмов, потом состоящая из музыки советских мультфильмов программа, теперь у нас уже есть и новогодняя тематика.

– Чем этот проект уникален?
– Для маленьких зрителей часто организовываются концерты, в том числе и с включением в репертуар музыки из мультфильмов. Но когда я видел разные постеры, где, скажем, условно в одной программе присутствовала музыка из мультфильмов «Том и Джерри», «Чиполлино» и «Микки Маус», то мне становилось грустно. Ведь это совершенно разные истории, их нельзя перемешивать. Я же хотел, чтобы был баланс: то есть, это если диснеевские мультфильмы – то диснеевские, если музыка из советских мультфильмов – то только они. Изначально идея у меня была такая.
Но поскольку этот проект нашел уже свою аудиторию, пользуется у нее популярностью, сейчас я размышляю над тем, чтобы расширить его рамки: чтобы, помимо концертов, у него появилась и обучающая составляющая. Например, это могут быть записи армянских колыбельных.

– Помнишь первый концерт в рамках проекта «Джаз для детей»?
– Конечно, это, пожалуй, был мой лучший концерт. Когда я сыграл первые три такта – дети буквально завизжали от радости.

– Не было страха, что проект не найдет свою аудиторию?
– Страха не было. Но я понимал: очень трудно играть для детей, чтобы они не уставали. Концерт продлился час и 10 минут, но никто не вышел из зала, все слушали. Проект стал популярным.
Я просто знал, что это должно понравиться. И когда я составлял сет-лист, понимал, что это не должно быть такое нагромождение джаза. Начал с легкого, постепенно поднимая градус до прямо такого серьезного джаза.

– Как дети, в отличие от взрослых, воспринимают джаз? Более живые эмоции?
– Детям очень сложно долго, неустанно что-то слушать. И, на мой взгляд, для их восприятия, особенно в раннем возрасте, более доступны такие камерные коллективы, да еще и с вокалистами, как у нас. А потом уже они могут переходить на концерты, например, больших оркестров. На концерты в рамках нашего проекта приходят дети от 3 лет. Раскрою немного скобки: я во время концерта знакомлю детей также с инструментами, рассказываю и показываю, чтобы они знали, куда попали. Им очень нравится.
Дети – очень спонтанные, и джаз тоже спонтанный. И я думаю, что настоящий джаз нравится всем, просто нужно открыть его для себя. Джаз же – это продолжение классической музыки. То есть это та же классическая музыка, только более ритмичная. Джаз появился в результате синтеза двух музыкальных культур – европейской и африканской. Джаз впитал в себя африканские интонации и ритмы, а также влияние европейской гармонии. Детям это нравится.​
На создание проекта «Джаз для детей» меня подтолкнуло еще кое-что: я смотрел мультфильмы, созданные сравнительно недавно, там много негатива, мрачных тонов. И мне очень хотелось, чтобы дети приобщились и к старым мультикам, которые сейчас мало кто смотрит. В нашей программе – мультфильмы с 30-х годов, например «Белоснежка» или «Пиноккио».
Во время первого концерта в рамках проекта «Jazz for kids» мы оставили книгу для отзывов. И многие родители написали, что дети после концерта спрашивали про эти мультфильмы, просили включить их дома. Для детей, любящих, скажем, мультфильм «Маша и Медведь», такие мультики, как «Том и Джерри» или «Ну, погоди» – уже старые. А мне очень хотелось, чтобы дети посмотрели и их, поскольку они дают очень хорошую энергетику. Это такая своеобразная преемственность поколений.

– Правда, что, когда тебе было 2,5 года, ты уже играл на дхоле (армянский ударный музыкальный инструмент – Ред.)?
– Мой отец играет на традиционном армянском музыкальном инструменте – дудуке. И когда он дома занимался, репетировал, заметил, что я ладошками своеобразно аккомпанирую ему на всех удобных поверхностях. Заметив у меня музыкальные способности, он купил мне дхол, начал заниматься со мной. Когда мне было 2,5 года, я даже попал на телевидение – в 90-ые была передача «Чстик-пстик» (Маленький, да удаленький), я удостоился награды, как малыш, который исполняет все ритмические рисунки. Это был мой первый музыкальный инструмент. Потом, уже в 6 лет, я поступил в музыкальную школу по классу фортепиано.

– Ты из музыкальной семьи?
– Да, папа – мастер игры на дудуке, дед – композитор, мама танцевала. Брат тоже музыкант, писал музыку. Отец думал: раз уж начал с дхола, продолжу его стезю – выберу что-то из традиционных армянских музыкальных инструментов. Но никто не мог предположить, что стану джазменом. А в джаз я влюбился в 2004 году после просмотра фильма о великом американском джазовом музыканте Рэе Чарльзе. Я смотрел и думал – вот это та музыка, которую я хочу играть. И я начал играть то, что играет он, всегда слушал его, потом перешел на канадского джазового пианиста и композитора Оскара Питерсона. Так и завертелось.

– То есть ты с классики перешел на джаз. Захотелось больше свободы?
– Я недавно как раз вспоминал. Когда в годы учебы в музыкальной школе задавали произведения Баха, Бетховена, Моцарта, мне всегда была интересна не только тема, которую я играю. Я хотел знать, почему композитор написал именно так, а не по-другому. Были постоянные вопросы педагогу: почему здесь именно такая нота? Когда вырос, начал играть джаз, понял, почему мне была больше интересна теория. Это была любовь к джазу.
А когда, после окончания школы Чайковского, поступал в консерваторию, выбрал отделение классического вокала. До этого, когда я пел дома, родители все время спрашивали, почему я не занимаюсь пением. И я подумал: если в Консерватории буду учиться на отделении классического фортепиано, у меня не останется времени на джаз. Тогда я выбрал отделение вокала, меня освободили от многих занятий, поскольку у меня, как у классического пианиста, уже был определенный багаж знаний. И у меня было много времени, которое я мог посвятить себе и джазу.

– Сейчас популярность набирают проекты, объединяющие оперные арии с миром джаза. Как вы к этому относитесь? Спонтанные импровизации и выверенное до полутонов оперное пение могут сосуществовать в одном произведении?
– Мы не должны забывать, с чего начался джаз. Одного из лучших композиторов – Джорджа Гершвина – заслуженно называют первым классиком джаза, его произведения сочетают современные джазовые ритмы с классической музыкой. В грандиозной опере «Порги и Бесс» по требованию самого Гершвина участвовали только чернокожие артисты. А музыкальный материал, выбранный Гершвином для создания оперы, основан на джазовых и блюзовых мотивах.
То есть сочетание оперы и джаза – это не новаторство. Вообще, нового ничего сейчас нет. Даже популярная сегодня электронная музыка – это не нечто новое. Ее делали уже в 70-ые, делали лучше, чем сейчас. Тогда этим занимались, это создавали профессиональные музыканты, композиторы. Можно говорить о процессе развития в мире музыки, но нового ничего нет.
Наверное, дело в том, что такие уникальные фигуры, как Моцарт, Бах, которые были новаторами, нечасто рождаются. Кстати, классическая музыка была еще и импровизационная, хотя сейчас принято с импровизацией ассоциировать только джаз. Тот же Бах импровизировал в церкви, Моцарт – в тавернах. Они же не только сидели дома и писали музыку, классические музыканты были импровизаторами.

– А что у тебя больше – репетиций или импровизации?
– Без импровизации просто невозможно. У меня, у джазовых музыкантов в целом, когда они играют, 98 процентов – импровизация и всего лишь 2 процента – знание темы.

– У тебя есть еще проект «Музыка армянских фильмов»: как ты решился работать с национальным музыкальным материалом?
– Расскажу, как этот проект появился. Например, наблюдается тенденция – исполнять музыку Комитаса в стиле джаз. И это кошмарно. Мы все помним, что композитор обошел всю страну, записывая тысячи армянских, курдских, персидских и турецких песен. Все с целью очистить армянскую музыку от приобретенных элементов иноземной культуры. И это ему удалось. Комитас восстановил исконную армянскую музыку. А что делаем сейчас мы? Джаз – это американская музыка, рок – английская музыка. Мы берем темы Комитаса и тащим в джаз. Для чего? Делаем обратно то, от чего избавился Комитас. Мы не оказываем этим услугу наследию Комитаса, наоборот.
И я стал еще думать – почему все сконцентрированы именно на музыке Комитаса, у нас есть также хорошие эстрадные песни – произведения Бабаджаняна, Айвазяна, Орбеляна… Их, конечно, исполняют, они на слуху, но нельзя сказать того же о киномузыке. И мне захотелось заняться этим, чтобы также у людей это вызвало ностальгию. Кроме того, почти вся киномузыка у нас – инструментальная, при грамотной аранжировке ее можно играть и в клубах, и в концертных залах.
Была еще одна причина: мы собрались с друзьями, я, контрабасист Давид, саксофонист Давид Мелконян, барабанщик Арман Мнацаканян. Мой дед, а также дедушки двух Давидов писали музыку для кинофильмов. Мы в репертуар в рамках данного проекта включили и музыку для фильмов, которую написали наши дедушки.

– Ты также преподаешь?
– Преподаю в клубе «Улиханян» (Ulikhanyan Club). Раньше давал частные уроки, потом число студентов постепенно увеличилось, а времени становилось все меньше. Тогда пришла идея открыть класс, собрать всех в одном месте. И лучшего места, чем джаз-клуб, сочетающего в себе и мотивацию, и полное погружение, быть не могло. Такую площадку предоставил Ulikhanyan Club.

– Что сложнее – преподавать или играть самому?
– Мне все нравится. Все, что связано с музыкой, мне нравится. Музыка для меня – жизнь, как хлеб и вода. Я просто без нее не могу. Если ты занимаешься тем, что любишь, ты счастливый человек.

– Ты, как другие в детстве, не мечтал стать полицейским или космонавтом?
– Конечно, я играл в футбол с ребятами во дворе, в компьютерные игры, фильмы смотрел, но стать кем-то иным по профессии, не музыкантом, мне не хотелось никогда. Мир музыки – бескрайний просто. Музыкальная жизнь – очень спонтанна и интересна.

– «Джаз для детей», «Музыка армянских фильмов»… Какой будет твоя следующая «джазовая революция»?
– Сейчас столько всего происходит, очень трудно сделать что-то новое. Но если ты занимаешься музыкой, ты должен думать именно над тем, что нового ты можешь предложить, а не повторять то, что уже делают или делали. Писать музыку тоже нужно, исходя именно из этого принципа. Есть произведения, которые становятся хитами на неделю, потом их все забывают. Но есть и песни, которые вне времени. Поэтому я очень долго думаю, прежде чем делать какой-то проект. Когда в в 2023 году я выпустил свой первый альбом под названием «Solutions», тоже руководствовался этим принципом. Это тоже не новаторство в мировом масштабе, но в Армении, несмотря на наличие хороших альбомов, такого джазового звучания, с такими аранжировками, с такой совокупностью инструментов не было.

– Когда ты пишешь, не думаешь о коммерческой стороне?
– Если писать музыку, ориентируясь на это, на мой взгляд, это будет означать изменять себе, своим чувствам. Ты потеряешь индивидуальность, не будешь интересен, как музыкант, артист. Не нужно стремиться угодить публике, нужно прислушиваться к себе: если в музыке есть честность – она не может не нравиться. Нужно быть искренним в музыке и преданным музыке, чтобы она отвечала тебе взаимностью.

– В твоей жизни – только музыка, или есть и хобби?
– Я же не робот. Люблю все, что связано с культурой, нравится играть в футбол, встречаться с друзьями. Но все это только в свободное время, в первую очередь, я должен заниматься. На первом плане всегда музыка.

– Джаз утром или джаз вечером?
– Джаз всегда.

– Как выглядит твоя утренняя рутина?
– Когда просыпаюсь, 10 минут с открытыми глазами просто лежу, настраиваюсь, потом уже – в новый день.

– Главное правило джазмена.
– Хотя джаз – это отсутствие правил, но скажу так: быть преданным музыке.

– Лучшее место для сочинения музыки
– Дома, моя комната.

– Твоя любимая шутка о музыкантах
– Я такие шутки всегда забываю, но такие определенно есть.

– На каком музыкальном инструменте ты бы точно не стал играть?
– Наверное, это будет что-то из сугубо традиционных армянских инструментов – например, тар (струнный щипковый музыкальный инструмент. – Ред.).

– Какой музыкальный инструмент лучше всего описывает понедельник?
– Смотря, у кого как он проходит. Если это понедельник неработающего человека – то контрабас. Субботу, например, я бы сравнил с барабанами. А вообще – понедельник – главный день недели, в музыке же таким ключевым инструментом является фортепиано.

– Какое армянское блюдо идеально подходит к джазу?
– Наверное, долма. Вообще, думаю, джазу подходит мясо.

– Джаз для детей или джаз для соседей?
– Джаз для детей. Хотя и мои соседи – больше, чем кто-либо, слушают джаз, потому что я постоянно играю дома. Даже был забавный случай. Ко мне подошел сосед и сказал: Карен, мы не против, что ты играешь все время, но можешь иногда играть одно произведение от начала до конца? Потому я все время импровизирую, занимаюсь.

– В отпуск – на пляж или в горы?
– На пляж. Я люблю быть на природе, это для меня место силы. Но поскольку у нас нет моря – для отпуска выбираю его, потому что море тоже дает энергию. И выбираю пассивный отдых.

– Тебя узнают на улице? Как ты относишься к популярности?
– Узнают, подходят, иногда такое бывает. Но не считаю себя популярным. Музыкант не должен стремиться к популярности, он должен заниматься своим делом, остальное – лишь производное. Но всегда приятно, когда подходят. И я радуюсь, что человек знаком с джазом. Но быть знаменитым – это не цель.

– Кому ты благодарен и за что?
– Хотел бы отметить вклад моего ментора – Ваагна Айрапетяна – в армянский джаз в целом. Я считаю, что появлением здесь у нас, в Армении, настоящего американского джаза – бибопа– мы обязаны именно ему. Когда он играл, я влюбился в эту музыку. Я благодарен ему за то, что сегодня играю.

– Какое интересное приложение есть у тебя в телефоне?
– Наверное, ничего необычного. Я – не виртуальный человек, да и времени нет. Если есть свободное время – провожу его с семьей или играю в компьютерные игры, так расслабляюсь.

– Что для тебя значит быть армянином?
– Очень люблю свою страну, Ереван. Здесь я чувствую себя дома. Безусловно, для музыканта важно гастролировать, соприкасаться с другой культурой, но чувство дома у меня только в Армении: я занимаюсь в своей стране, работаю в своей стране. Для меня это важно. В других странах джаза очень много, как и публики, предпочитающей джаз. Мне важно предоставить возможность полюбить джаз и людям в Армении.

Беседовала Лусине Арутюнян. Журнал «Жам». Ереван. 2024 г.