Загрузка
Информация
X
— В целом, я не могу знать этого, поскольку не владею всеми языками, на которые переведены мои произведения. Во-первых, я не знаю, как воспроизведены мои герои в переводах в разных странах мира, и производят ли мои романы те же впечатления на тех, кто читает их не на языке оригинала. Приведу в качестве примера роман «Странное путешествие мистера Долдри», где есть уникальный персонаж — туристический гид, который работает в Турции и не владеет ни одним иностранным языком. Этот персонаж сам себя называет лучшим переводчиком Стамбула и изъясняется на несуществующем наречии, смешивая слова из разных языков. Для меня было большим удовольствием создавать этот смешанный язык. Мне удалось сделать понятной его речь, несмотря на использование смеси языков, но я не знаю, как подобные диалоги переводятся в различных странах, и удается ли переводчикам передать ту же комичную ситуацию, которую создал для читателей я. Разумеется, стиль перевода очень важен, однако сама заложенная в основу романа история остается неизменной. Тем не менее, есть истории, которые могут создавать проблемы при переводе.
— Что же касается переводов названий романов на различные языки мира, то, например, мой первый роман Etsic'étaitvrai («Если только это правда»), после выхода в прокат экранизации, многие издатели начали издавать, используя название фильма — «Между небом и землей» (JustLikeHeaven).
— Это очень серьезный вопрос.Так вот, слушайте. Как в любом деле, так и в искусстве нам известны гении, например, Моцарт, Достоевский, Виктор Гюго... Говоря об этих гениальных людях, можем считать, что, да, они получили свой талант при рождении. Но я — не гений, говорю вам очень искренне. Так, для определенной группы писательство — упражнение, и они добиваются результата благодаря труду. Посему, я считаю, что писатель становится писателем, когда пишет. Я не стремлюсь писать много книг, уверен, что одну и ту же книгу нужно переписывать несколько раз, совершенствуя ее. Кому-то умения и талант даны при рождении, но, чтобы быть писателем, нужно также иметь чувство вкуса и мечту.
— Да, я очень самокритичен, я — писатель, который много работает над своими произведениями. И, к сожалению, я вижу только те аспекты, которые я должен совершенствовать.
— Безусловно. Работа современного писателя значительно отличается от писательского дела в XIX и XX вв. Сейчас текст можно набрать и редактировать на компьютере, а Интернет значительно ускоряет и упрощает проведение исследований. Хотя, в прошлoм также были писатели, придерживающиеся подобного ритма. Например, Жорж Сименон, на счету которого более 50–60 романов. Посему, если писательство — ваша работа и вам выпала возможность заниматься этим делом, то писать, создавать ежегодно по книге — не такое уж и большое дело, это нормально. Вы верно подметили, что каждый мой роман уникален и отличается своим типом и своей структурой. Я горжусь тем, что, меняя с каждым годом свой стиль, я не становлюсь однотипным для своих читателей. Это требует большой работы, но в то же время очень приятно жить месяцами в романе, в новых мирах, с новыми горизонтами.
— В комедийном жанре писать проще, поскольку на помощь приходят диалоги. Но создавать смех — дело непростое, это приходит спонтанно. Драматические моменты можно получить, например, созданием напряженности, давления. Сложнее всего с поэзией, поскольку ужасно сложно уместить в 12 строках чувства, темы, истории, для написания которых в случае с романом у тебя есть 400 страниц. И я испытываю большое уважение к авторам стихов, поскольку это чрезмерно тяжело.
— Я не оставляю заветов и не даю уроков в своих романах и книгах. Я просто разделяю со своими читателями вопросы, проблемы, переживания и не осмеливаюсь говорить, что у меня есть ответы на эти вопросы. Хотя мои романы различны и уникальны, но всех их объединяет одна тема — человек. Вопрос идентичности, семейных различий, дружба, родственные отношения, одиночество, надежда — важные жизненные вопросы. Если к этим вопросам и темам подходить очень серьезно, то мы станем философами, а если подходить к этому с юмором и деликатно — писателями. Да, концовки моих романов всегда положительные.
— И да, и нет. Я лично отвечаю своим читателям. Если они нашли время и прочитали написанное мной, а затем нашли время и написали мне, то самое меньшее, что могу сделать я — ответить им. Для меня это очень важно, я поддерживаю связи, да. И меня очень радует, что я получаю письма со всех уголков мира. И нет, читатели не могут влиять на мое творчество, поскольку, когда вы пишете, то вы один на один со своим полотном, вас захватывает история и вы живете в мире своих персонажей.
— Нужно отметить, что адаптация сценария, превращение книги в сценарий — очень трудное дело — весьма сложно вместить в полтора часа содержание 400 страниц. Режиссер вынужден сталкиваться с множеством ограничений. Естественно, что он должен сокращать историю и ее ход. Остро стоит также вопрос бюджета. Для экранизации одной строчки из книги могут потребоваться большие суммы. Что может служить основанием говорить, что фильм похож на произведение, по мотивам которого снят? Особенно для писателя, который находится вне жанра кино? Ответ: схожесть типажей в фильме и в произведении. Однако решение остается за режиссером. Если типажи похожи, хотя история и была изменена, фильм соответствует произведению, которое легло в его основу. Если же история построчно оставлена неизменной, но персонажи в фильме и книге не похожи, то тогда читатели могут точно говорить об отличии книги и фильма.
— Писательство мне помогло реализовать большие мечты. Многие мои мечты сбылись также благодаря моей семье, моим детям. Нет ничего более желанного для писателя, чем иметь много читателей. В течение всей своей жизни я буду признателен своим читателям: переведенные на 49 языков мира романы, 35 млн. проданных книг — да, меня очень это радует, я тронут. Но каждое утро я просыпаюсь с чувством, что я не сделал великого открытия, посему я воспринимаю все это со скромностью и осознанием того, что я должен много работать, чтобы быть достойным этой радости.
— Я высоко ценю критику. Было бы сомнительно, если бы мои произведения нравились всем. Негативно реагирую на злобную критику, но не придаю ей значения. Но есть критика, которая очень конструктивна и полезна, она заставляет не повторять ошибок и совершенствоваться. Нужно не переставать учиться, именно это делает нашу сферу интересной.
— Я каждый вечер рассказывал своему 10-летнему сыну придуманную мной историю, которую должен был продолжить на следующий день. Однако мой сын в продолженной истории находил упущения — подробности, которые я забывал. И я стал записывать свои истории. Мне захотелось написать что-нибудь важное тому человеку, в которого вырастет мой маленький сын. И я даже не представлял, что моя первая рукопись будет издана. Своей литературой я захотел сказать своему сыну, чтобы он при осуществлении своей мечты шел до конца и не опускал рук, поскольку не попробовать и не попытаться — гораздо хуже провала. Если бы я не оставил все ради литературы, то написанное мною оказалось бы неправдой.
— Хочу выразить свою глубокую благодарность. Мне выпала возможность побывать в Москве и Санкт-Петербурге. Очень люблю Армению и армянскую кухню. Надеюсь, скоро смогу увидеть эту древнюю страну.
Марк Леви: «Писатель становится писателем, когда пишет»
Persona Grata / 15.10.2017
Марк Леви — один из самых популярных писателей по обе стороны океана. Он родился в 1961 году в Булони (Франция). Мировую славу ему принесла дебютная книга «Если только это правда», по мотивам которой в 2005 году Стивен Спильберг снял фильм «Между небом и землей».
Сегодня Марк Леви является автором десятков произведений на французском языке, которые переведены на многие языки мира. Мало кто знает, что успешный писатель когда-то был еще и не менее успешным бизнесменом, владельцем нескольких компаний, специализирующихся в области компьютерной графики, и архитекторского бюро!
— Ваши произведения переведены на многие языки мира. Как вы можете знать, что переводы выполнены верно, а читатели правильно поймут романы и героев?
— В целом, я не могу знать этого, поскольку не владею всеми языками, на которые переведены мои произведения. Во-первых, я не знаю, как воспроизведены мои герои в переводах в разных странах мира, и производят ли мои романы те же впечатления на тех, кто читает их не на языке оригинала. Приведу в качестве примера роман «Странное путешествие мистера Долдри», где есть уникальный персонаж — туристический гид, который работает в Турции и не владеет ни одним иностранным языком. Этот персонаж сам себя называет лучшим переводчиком Стамбула и изъясняется на несуществующем наречии, смешивая слова из разных языков. Для меня было большим удовольствием создавать этот смешанный язык. Мне удалось сделать понятной его речь, несмотря на использование смеси языков, но я не знаю, как подобные диалоги переводятся в различных странах, и удается ли переводчикам передать ту же комичную ситуацию, которую создал для читателей я. Разумеется, стиль перевода очень важен, однако сама заложенная в основу романа история остается неизменной. Тем не менее, есть истории, которые могут создавать проблемы при переводе.
— Обратимся также к переводам названий романов.
— Что же касается переводов названий романов на различные языки мира, то, например, мой первый роман Etsic'étaitvrai («Если только это правда»), после выхода в прокат экранизации, многие издатели начали издавать, используя название фильма — «Между небом и землей» (JustLikeHeaven).
— Вы не раз меняли сферу своей деятельности, а затем оставили все, чтобы стать писателем, первый же роман которого имел ошеломительный успех, будто писательская деятельность была создана для вас. Как вы считаете, умение писать или писательский талант даны человеку при рождении или приобретаются человеком с годами, в результате труда?
— Это очень серьезный вопрос.Так вот, слушайте. Как в любом деле, так и в искусстве нам известны гении, например, Моцарт, Достоевский, Виктор Гюго... Говоря об этих гениальных людях, можем считать, что, да, они получили свой талант при рождении. Но я — не гений, говорю вам очень искренне. Так, для определенной группы писательство — упражнение, и они добиваются результата благодаря труду. Посему, я считаю, что писатель становится писателем, когда пишет. Я не стремлюсь писать много книг, уверен, что одну и ту же книгу нужно переписывать несколько раз, совершенствуя ее. Кому-то умения и талант даны при рождении, но, чтобы быть писателем, нужно также иметь чувство вкуса и мечту.
— Вы говорите, что являетесь писателем, который много трудится над своим творчеством. А вы критичны по отношению к себе?
— Да, я очень самокритичен, я — писатель, который много работает над своими произведениями. И, к сожалению, я вижу только те аспекты, которые я должен совершенствовать.
— Начиная с 2000 года, вы издавали книги ежегодно. Считаете ли возможным выдерживать этот ритм, эту скорость, с учетом того, что каждая ваша книга уникальна своими персонажами и стилем?
— Безусловно. Работа современного писателя значительно отличается от писательского дела в XIX и XX вв. Сейчас текст можно набрать и редактировать на компьютере, а Интернет значительно ускоряет и упрощает проведение исследований. Хотя, в прошлoм также были писатели, придерживающиеся подобного ритма. Например, Жорж Сименон, на счету которого более 50–60 романов. Посему, если писательство — ваша работа и вам выпала возможность заниматься этим делом, то писать, создавать ежегодно по книге — не такое уж и большое дело, это нормально. Вы верно подметили, что каждый мой роман уникален и отличается своим типом и своей структурой. Я горжусь тем, что, меняя с каждым годом свой стиль, я не становлюсь однотипным для своих читателей. Это требует большой работы, но в то же время очень приятно жить месяцами в романе, в новых мирах, с новыми горизонтами.
— В ваших книгах часто переплетаются жанры: комедия, драма, романтика, юмор… Вы также вляетесь автором слов к песням. Как вы прокомментируете это многообразие?
— В комедийном жанре писать проще, поскольку на помощь приходят диалоги. Но создавать смех — дело непростое, это приходит спонтанно. Драматические моменты можно получить, например, созданием напряженности, давления. Сложнее всего с поэзией, поскольку ужасно сложно уместить в 12 строках чувства, темы, истории, для написания которых в случае с романом у тебя есть 400 страниц. И я испытываю большое уважение к авторам стихов, поскольку это чрезмерно тяжело.
— В ваших книгах есть заветы? И еще, все ваши романы заканчиваются хорошо.
— Я не оставляю заветов и не даю уроков в своих романах и книгах. Я просто разделяю со своими читателями вопросы, проблемы, переживания и не осмеливаюсь говорить, что у меня есть ответы на эти вопросы. Хотя мои романы различны и уникальны, но всех их объединяет одна тема — человек. Вопрос идентичности, семейных различий, дружба, родственные отношения, одиночество, надежда — важные жизненные вопросы. Если к этим вопросам и темам подходить очень серьезно, то мы станем философами, а если подходить к этому с юмором и деликатно — писателями. Да, концовки моих романов всегда положительные.
— Когда вы говорите, что пытаетесь «размышлять с читателем», а ваши книги подталкивают к размышлениям над различными жизненными темами, можно ли утверждать, что вы создаете интерактивный метод? Каковы ваши отношения с вашими читателями, тем более, что вы уделяете время, чтобы лично отвечать им? Мнение ваших читателей влияет на ваши последующие книги?
— И да, и нет. Я лично отвечаю своим читателям. Если они нашли время и прочитали написанное мной, а затем нашли время и написали мне, то самое меньшее, что могу сделать я — ответить им. Для меня это очень важно, я поддерживаю связи, да. И меня очень радует, что я получаю письма со всех уголков мира. И нет, читатели не могут влиять на мое творчество, поскольку, когда вы пишете, то вы один на один со своим полотном, вас захватывает история и вы живете в мире своих персонажей.
— Считается, что французская литература более философская и сложная, в то время, как американская более практична. Можно ли сказать, что вы основали литературную школу, где переплетаются эти два направления: произведения на качественном французском языке, но доступные для всех. И какой из этих двух миров является родным для вас?
— Было бы нескромно отвечать на этот вопрос. Но каждый писатель мечтает и хочет оставить свой след, создав что-то новое, свой стиль, либо путь — чтобы любой читатель мог узнать его, независимо от того, нравится ему этот стиль или нет. Да, я мечтаю, чтобы, встретив мои произведения, читатель сказал — это Марк Леви. Что же касается двух миров, то я не вижу себя ни в первом, ни во втором, я был совершенно независимым и в то время, когда у меня была архитектурная компания. Хотя международные книжные выставки (Salondulivre) дают мне возможность познакомиться с другими писателями, но это не значит, что я нахожусь в их среде. Как говорил французский комик Колюш, «Если находиться в одной среде, не увидишь, что произойдет вокруг».
— Многие отмечают, что, как правило, не смотрят фильмы, снятые по мотивам романов, но если и смотрят, то находят множество различий. Что вы можете сказать по этому поводу с учетом того, что по мотивам трех ваших книг сняты фильмы.
— Нужно отметить, что адаптация сценария, превращение книги в сценарий — очень трудное дело — весьма сложно вместить в полтора часа содержание 400 страниц. Режиссер вынужден сталкиваться с множеством ограничений. Естественно, что он должен сокращать историю и ее ход. Остро стоит также вопрос бюджета. Для экранизации одной строчки из книги могут потребоваться большие суммы. Что может служить основанием говорить, что фильм похож на произведение, по мотивам которого снят? Особенно для писателя, который находится вне жанра кино? Ответ: схожесть типажей в фильме и в произведении. Однако решение остается за режиссером. Если типажи похожи, хотя история и была изменена, фильм соответствует произведению, которое легло в его основу. Если же история построчно оставлена неизменной, но персонажи в фильме и книге не похожи, то тогда читатели могут точно говорить об отличии книги и фильма.
— Сбылась ли мечта вашей жизни? Как вы относитесь к своей всемирной славе и популярности?
— Писательство мне помогло реализовать большие мечты. Многие мои мечты сбылись также благодаря моей семье, моим детям. Нет ничего более желанного для писателя, чем иметь много читателей. В течение всей своей жизни я буду признателен своим читателям: переведенные на 49 языков мира романы, 35 млн. проданных книг — да, меня очень это радует, я тронут. Но каждое утро я просыпаюсь с чувством, что я не сделал великого открытия, посему я воспринимаю все это со скромностью и осознанием того, что я должен много работать, чтобы быть достойным этой радости.
— Как вы реагируете на критику — положительно или нет?
— Я высоко ценю критику. Было бы сомнительно, если бы мои произведения нравились всем. Негативно реагирую на злобную критику, но не придаю ей значения. Но есть критика, которая очень конструктивна и полезна, она заставляет не повторять ошибок и совершенствоваться. Нужно не переставать учиться, именно это делает нашу сферу интересной.
— Как вы приняли решение стать писателем?
— Я каждый вечер рассказывал своему 10-летнему сыну придуманную мной историю, которую должен был продолжить на следующий день. Однако мой сын в продолженной истории находил упущения — подробности, которые я забывал. И я стал записывать свои истории. Мне захотелось написать что-нибудь важное тому человеку, в которого вырастет мой маленький сын. И я даже не представлял, что моя первая рукопись будет издана. Своей литературой я захотел сказать своему сыну, чтобы он при осуществлении своей мечты шел до конца и не опускал рук, поскольку не попробовать и не попытаться — гораздо хуже провала. Если бы я не оставил все ради литературы, то написанное мною оказалось бы неправдой.
— Что бы вы сказали вашим читателям через журнал «Жам»?
— Хочу выразить свою глубокую благодарность. Мне выпала возможность побывать в Москве и Санкт-Петербурге. Очень люблю Армению и армянскую кухню. Надеюсь, скоро смогу увидеть эту древнюю страну.
Беседовала Ани Чекиджян. Перевод: Лусине Арутюнян. Журнал «Жам». 2017 г.