«Он создал гениальные произведения — образ свободного человека в несвободном мире», — Юрий Ильенко о Сергее Параджанове
Фото: Юрий Ильенко и Сергей Параджанов/www.bulvar.com.ua
Журнал «Жам» продолжает серию публикаций, посвященных Сергею Параджанову. Сегодня мы представляем вашему вниманию выдержки из книги Гагика Карапетяна «ЯБЛОКО&ГРАНАТ. Тонино Гуэрра & Сергей Параджанов». В них о Сергее Иосифовиче вспоминает оператор кинокартины «Тени забытых предков», режиссер фильма «Лебединое озеро. Зона», снятого по сценарию Сергея Параджанова, и друг Маэстро Юрий Ильенко.
— Нет. Он сказал потрясающую фразу: «Я был свободен на зоне». Это особая форма высшей свободы — свободы творческого человека, художника, который продолжает творить, это недоступная простому смертному степень свободы. Он гениально владел этой свободой.
— Я понял, почему он не может снять это, после того, как снимал фильм в зоне. В той, где сидел Параджанов. А почему отдал мне? Он на кассете высказал тему: «Юра, ты — единственный кинематографист на Украине!», — не уверен, что Сережа прав, далеко не прав. Это опять из области его чрезмерности, как и то, что привез из лагерей 140 сценариев и как то, что «Тени» завоевали 150 премий. Теперь упорно говорят: наш фильм — лауреат Каннского кинофестиваля, выигравший «Золотую пальмовую ветвь». Бывает…
— Он не мог попасть в зону даже в качестве режиссера. Это было невыносимо в моральном плане. Невыносимо туда еще раз вернуться, даже в пространстве творчества, в пространстве воображения. Это было превыше его сил. Вот в фильме, о котором я говорю и который довелось снять, очень четко сказано на эту тему.
И все-таки, не думаю, что Сергей молчал эти 15 лет. Его основная деятельность, как вам это не покажется странным, не кинематографическая. Он создал уникальные, гениальные произведения — образ свободного человека в несвободном мире. До такой степени свободного, что люди от зависти готовы были умереть. Никакой Сартр с его умением проанализировать, никакой мудрец, перефразирую Заратустру, не в состоянии соперничать с тем, что сделал Параджанов.
Фото: кадр из фильма «Лебединого озера. Зона»/www.whatmovieshouldiwatchtoday.com
Параджанов вернул искусству образ, и не только вернул, явил доселе невиданный в кинематографе сплав культуры как целостного национального космоса и авторского, индивидуально авторского, мифотворчества. И на каком уровне исполнительства! На уровне вершинных мировых виртуозов, на уровне Брейгеля, Стравинского, Пикассо, Плисецкой, Лорки… И это во время пика, шабаша, разгула тоталитаризма, и не только отечественного, во времена шаблона и стандартизации, во времена порабощения разума и совести. Быть личностью в подобную эпоху и вести за собой молодое поколение — вот и цена: зона строгого режима пожизненно. Он писал из зоны бывшей жене:
«Светлана, перешли бандеролью, может и пройдет, цукерки дешевые с разными витаминами и средствами для укрепления сердца. Я чувствую себя хорошо, несмотря на то, что мокнут ноги от мазута и дождя. Я ничего не могу. Я в плену. Я знаю, что говорит эфир. Это все глупости. Все было страшнее. Получил письма от Боровских и Тарковского из Москвы. Моя вина, вероятно, в том, что я родился. Потом увидел облако, красивую мать, горы, собор, сияние радуги – и все с балкона детства. В тумане над освещённым лагерем осенью всю ночь кричали заблудшие в ночи гуси. Они сели на освященное ограждение, и их ловили осужденные, их прятали, их отнимали прапорщики цвета хаки. На утро ветер колыхал серые пушинки. Шел дождь, моросил. Осталось 998 дней…»
Вот он, только что родился один из ста ненаписанных сценариев. Потом гуси станут лебедями, потом сценарий станет фильмом «Лебединое озеро. Зона» — последним фильмом, сценарий которого принадлежит Параджанову.
У него на зоне как-то случился сердечный приступ. Попал в больничку, где его узнал врач, который видел «Тени…», и был в восторге от фильма. И этот доктор, рискуя работой и даже своей свободой, строго предупредил: «Сергей Иосифович! Никогда не соглашайтесь ни на какие уколы в лагере. Есть команда ввести вам раствор гипса. Это тромб и остановка сердца…». Сергей это запомнил и уколы себе, даже выйдя на волю, всегда делал сам. Он был диабетик, ему требовался инсулин, и не только я видел, как он колол его себе прямо через рубашку в живот… По его словам, это зэковский способ: считается, что если через рубашку, то она становиться неким фильтром от инфекций. Вместо протирки шприца спиртом. После просмотра «Зоны…» умирающий Параджанов над Тбилиси, на том же балконе детства, сделав очередной укол, признался:
«Так каждый день, Юра. Так можно сойти с ума. Какие болячки только не вынес из тюрьмы! Знаешь, откуда у меня могло быть прогнившее легкое? Я тебе расскажу. Приехал какой-то человек из Ворошиловграда и протянул мне руку. И я ее пожал в присутствии какой-то комиссии, начальства. Это вызвало недовольство у воров — подумали, что я «подсадная утка». Может что-то пишу о зонах. И решили отомстить. Я работал дворником на территории. «Блатные» залили водой цех (300 квадратных метров, если не 600) — и она поднялась примерно на 60 см. Я должен был ведрами вытащить за ночь всю воду, чтобы не сорвать рабочий день. И вот я начал выливать. Холод, мороз, я в воде, мокрые ноги, сапоги… Как называется — замерзает вода? Потом надо было ее ломать ломом, эту воду. Да, лед, лед называется! Ломал и выкидывал, представляешь? Могло ли быть у меня воспаление легких, перенесенное вот так? И прогнившее легкое, которое недавно вытащили, оперировали… Ну, кто мог приставить, что я буду так перерезан? Вот посмотри… А… Я схожу с ума. Ночью плохо спал, думал о фильме…»
Фото: коллаж Сергея Параджанова «Император Юрий Ильенко», 1966 г./www.odessa-life.od.ua
Текст: Юрий Ильенко