Паскаль Лежитимюс: «От ХОРОШЕГО СМЕХА больше ПОЛЬЗЫ, чем от бифштекса»

51-летний Паскаль Лежитимюс — один из самых популярных комических актеров Франции. Впервые он вышел на сцену в 10-летнем возрасте в спектакле «Неизвестная планета». С тех пор на протяжении четырех десятилетий Паскаль снимается в кино, играет в театре, участвует в многочисленных телесериалах. Вместе со своими двумя друзьями он основал театральную группу «Неизвестные», которая пользовалась колоссальным успехом. Паскаль не только актер, который снялся примерно в полусотне фильмов, но и режиссер, сценарист, продюсер, композитор.

— Моя мама армянка, а отец выходец с Антильских островов. Он родился на Гваделупе — заморском департаменте Франции. Его предки были эфиопами. Иными словами, я, появившийся на свет в Париже, получился смесью Кавказа с кокосовыми пальмами. Меня крестили в армянской церкви в Париже на улице Жана Гужона. И моим воспитанием занимались мои армянские родственники. Армяне всегда держатся кланами. Надо сказать, что моему отцу было трудно войти в семью моей матери. Он был музыкантом, темнокожим. И мамина семья немного побаивалась моего отца. Да и армянская родня воспринимала меня на первых порах неоднозначно, так как у меня темный цвет кожи. Мои первые детские годы были трудными, но со временем все образовалось. Меня часто выручало природное чувство юмора. И когда я стал полузнаменитым, отношение ко мне изменилось.

— В детстве я хорошо говорил по-армянски и даже выступал переводчиком между почтальоном и моей армянской бабушкой, которая плохо знала французский. Это была большаякрепкая семья. У бабушки было трое братьев и четверо детей, включая мою маму. Мы обычно встречались по воскресеньям за обеденным столом — родня жила в парижских пригородах. У нас был дом в предместье в 25 километрах от Парижа. Семейные торжества порой проходили в грустной обстановке. Все вспоминали армянский геноцид. Я часто ходил в армянскую церковь, и там священник тоже вспоминал о геноциде. Все плакали. Армянский геноцид случился в начале прошлого века, тогда как рабство — а мои предки по отцовской линии были рабами — уходит своим корнями в глубокую историю. Можно сказать, что я в какой-то мере испытываю в своей судьбе влияние двух геноцидов. Недавно я прочитал последнюю книгу Шарля Азнавура «Тихим голосом» — он пишет о том, что эта трагедия оставила незаживающие раны в его душе.

— Она была швеей в больших домах моды. Мама также работала с моим дядей, у которого была своя лавка.

— И меня в молодые годы интересовала Россия, ее история, литература и музыка — Мусоргский, Чайковский, Римский-Корсаков: она очень эмоциональна. Первые книги, которые я прочитал, были русской классикой — Толстой, Достоевский, Чехов.

— В повседневной жизни я ощущаю свой армянский «заряд» и армянские ценности — семья, дети, умение быть верным другом. И армяне, оказавшиеся за границей, нуждаются в этих ценностях, которые помогают им быть вместе и лучше адаптироваться. Но в своей профессии я скорее чувствую себя выходцем с Антильских островов — я более динамичен, всегда настроен на праздник.

— Никогда. Меня неоднократно приглашал туда Азнавур с гуманитарной миссией, но каждый раз не получалась — я все время снимаюсь или играю. Но я помогаю Армении как могу и обязательно там еще побываю. Нельзя отрекаться от своего прошлого и от своих корней. Моя проблема в том, что внешне я не очень похож на армянина.

— Конечно, начиная с друзей детства. Во Франции все армяне, которые причастны к кино или театру, знают друг друга. Поэтому Армения всегда вокруг меня. Это прежде всего мои друзья. И не только. Я люблю армянскую кухню и покупаю еду в армянских магазинах.

— Я считаю себя актером, который заставляет людей смеяться. Я играю на музыкальных инструментах, пою, танцую. Но начинал я с юмористических спектаклей, благодаря которым получил известность. Работа, талант и удача — вот главные составляющие успешной карьеры. И если хочешь смешить людей, у тебя должно быть, что сказать. Мой взгляд на общество — немного горький и мизантропический. Когда смотришь телевидение и читаешь газеты, то узнаешь только о негативных вещах. В мире столько ужасного — войны, убийства, предательства, педофилия, наркотики. И роль юмористов заключается в том, чтобы во весь голос говорить о вещах, о которых людям порой даже страшно подумать. Все равно что выдавливать гнойный прыщ. Мы, как и философы, не боимся говорить правду. И этим я занимаюсь в кино, в театре, на телевидении. Если бы в мире все было хорошо, комики были бы не нужны.

— Это объясняется тем, что люди живут в состоянии перманентного стресса. Они боятся остаться без работы, опасаются за свое будущее, испытывают неуверенность в завтрашнем дне, боятся войны... Чем больший стресс испытывают люди, тем сильнее у них стремление к развлечениям. И смех позволяет снимать напряжение, служит отдушиной.

— Трагику труднее рассмешить публику, чем комику — заставить ее плакать.

— Сейчас я снимаюсь в телефильме в роли коррумпированного полицейского. Я люблю смешивать жанры.

— Я люблю братьев Маркс, Джерри Льюиса, Бастера Китона, Чарли Чаплина — и вообще всех великих. До 50-х годов прошлого века комики в кино изображали чаще всего драматические ситуации. Самый яркий тому пример — Чарли Чаплин. Как говорят французы, несчастье одних — это счастье других.

— Не у всех это хорошо получается. Например, Делон в комедиях чувствует себя не в своей тарелке. Кстати, не так давно я предложил Делону комическую роль в моем фильме. Подумав, он отказался.

— Все это лишь разные формы выражения того, что мне хочется сказать. Надо заметить, что по линии отца все мои родственники были артистами. Мать моего отца Дарлинг Лежитимюс получила премию за лучшую женскую роль на кинофестивале в Венеции. Она даже была моделью Пикассо и Бельмондо-отца, известного скульптора. Бабушка работала со многими известными режиссерами и играла с Симоной Синьоре, Ивом Монтаном, Роми Шнайдер. Именно ей я обязан своими «артистическими хромосомами».

— Театр — это основа нашего актерского ремесла. Ты находишься в прямом контакте со зрителем и не имеешь — в отличие от кино — права на ошибку. Кинематограф — это все-таки целая индустрия. Для меня важнее не число зрителей, а качество спектакля.

— Мне нравится, когда мне удается по-настоящему перевоплотиться в тот или иной образ. Порой я сам себя не узнаю. Если нет, то у меня впечатление, что я просто вижу самого себя.

— Смешнее потому, что прежде всего они располагают большими финансовыми возможностями. Вместе с тем иногда на экраны выходят и хорошие французские комедии. Я бы назвал, в частности, ленту Валери Мерсье «Пале Руаяль» с Катрин Денев. Наибольшим успехом обычно пользуются фильмы, посвященные тем или иным общественным явлениям. Надо признать, что наиболее успешные комедии были отсняты режиссерами, которым сегодня за 70. Молодые пока не сумели подхватить их эстафету.

— Телевидение, разумеется, к искусству никак не отнесешь. Что же касается кино, то оно по определению седьмое искусство. О театре уже и говорить нечего... Для меня Азнавур — это настоящий творец. В его песнях каждое слово играет, у него замечательные мелодии. Шарль наделен потрясающим чувством театра, он блестяще изображает сценки из повседневной жизни.

— Все, что я делаю, имеет тот или иной социальный резонанс. Я не люблю смех ради смеха. Для меня важна точка зрения, и я всегда говорю то, что думаю. Мне нравится смешивать жанры, когда в драме есть место и для смеха. Я актер меланхолическо-комический.

— Я обожаю наблюдать за людьми. Меня всегда поражает разница между тем, что они думают, и тем, как они поступают. В жизни много смешных деталей. Скажем, заблудшая дворняжка, которая писает на дорогой лимузин. Или политик, который нам заведомо врет и считает, что это незаметно...

— Они все замечательные комедианты. Не обладая таким талантом, невозможно заниматься их ремеслом. Умение врать в глаза людям — это тонкая игра. И они всегда ловко скрывают истинное положение дел.

— Мой друг режиссер предложил сыграть роль Ивана Ломова в этой небольшой пьесе, которая шла с большим успехом… Люди мне часто говорят, что когда я на сцене, не замечают моего цвета кожи. Им важен персонаж, которого я изображаю. И это для меня большая победа.

— Прежде всего в детстве. Да и вообще мы все люди нетерпимые, это такой атавизм. Возьмите, к примеру, французское телевидние. В отличие от американского и английского, на нем практически нет людей с темным цветом кожи. Да и в жанре комедии здесь, во Франции, я практически единственный темнокожий. Вот, к примеру, несколько лет назад мне не далироль на том основании, что я, по словам режиссера, был слишком «черным» для этой роли. И он отдал предпочтение актеру с белой кожей. К счастью, фильм провалился (смеется).

— В этом и заключается настоящий юмор. Публике больше всего нравится, когда актеры смеются сами над собой. На сцене я люблю изображать людей, испытывающих чувство страха, персонажей застенчивых, жертв и страдающих комплексом неполноценности. Именно таким я был в детстве.

— Так оно и есть. Каждый день я вижу массу свидетельств тому, что людям нельзя верить. Я, разумеется, не имею в виду своих многочисленных друзей. Но я полностью согласен с утверждением, что человек человеку — волк.

— Это галльский юмор. Французы любят смеяться над людьми — в отличие от англичан, которые предпочитают смеяться над историями. Есть еще и особый бельгийский юмор, который отличает некая наивность. А итальянцы обожают подшучивать над своей семейной жизнью. 

— По крайней мере, один раз в день. Жизнь наша печальна, и юмор помогает мне справляться с проблемами. Я себя всерьез не воспринимаю. Да и все в жизни, как известно, относительно. Рано или поздно мы все умрем... Поэтому я долго не переживаю по тому или иному поводу. Это позволяет мне не поддаваться отрицательным эмоциям и, в частности, страху и стрессу. Я обычно очень спокоен и раскован. Я полностью контролирую свои чувства.

— Прежде всего, я пока совсем не старый. Правда, все настоящие клоуны — независимо от возраста — печальны.

— Я участвую в деле защиты природы в различных международных организациях, в частности, это касается бережного отношения к воде. Кроме того, я вношу свою скромную лепту в деятельность организации «Народная помощь», которая помогает обездоленным во Франции.

— Уважать других людей и любить природу. И не относиться к себе слишком серьезно.

— Я абсолютно уверен в том, что смех полезен для здоровья. От хорошего смеха больше пользы, чем от бифштекса. Поскольку я почти не ем мяса, то мне приходится много смеяться.

Беседовал Юрий Коваленко, Париж. Журнал «Жам». Весна 2010 г. Фотографии: Daniel Besikian, Philippe Delacroix