Вернисаж / 05.03.2018
Мы бродили по улочкам сказочного города с грустным чувством расставания с ним. Казалось, что Венеция безразлична к нашим переживаниям. Она равнодушно наблюдала за суетливыми туристами, высокомерно сверкая своим золотом. Войдя на прощание в церковь Святого Закарии, мы застыли от неожиданности. Красавица Венеция напоследок приготовила для нас сюрприз! В полумраке храма мы разглядели картины, которые смотрели на нас грустными армянскими глазами. Так состоялось наше знакомство с творчеством художника по имени ENDZA.
Родина Геворга Бабаханяна (ENDZA) — Араратская долина, ее сердце — Святой Эчмиадзин, где жгучее солнце, сладкая шелковица и абрикос, а над всем этим возвышается седовласый Арарат. Эти яркие картины детства глубоко засели в памяти художника, и вдохновляют его на создание полотен вдали от Родины.
Наша беседа с художником получилась душевной и интересной, он часто предвосхищал вопросы, переходя от одной волнующей темы к другой.
— Я должен был уехать из Армении, чтобы, понять, что не могу жить без нее. На чужбине человек живет лишь настоящим. И только на Родине есть прошлое, настоящее и будущее. Для меня это истина, не подлежащая сомнению.
— В Армении есть обычай: когда прорежется первый зуб ребенка, перед ним расставляют разные предметы, каждый из которых намекает на возможную будущую профессию. Рассказывают, что я схватил кисть... Я рисую с детства. Для моих работ характерен контраст между грустью и яркими цветами, что, видимо, придает им некоторое напряжение и драматизм. Это, кстати, было замечено и итальянскими искусствоведами. В ярком цвете отражается мой протест против того, что детство не вернуть.
— Недавно еще раз удалось увидеть Мону Лизу Леонардо. Я понял, что меня в ней привлекает: сочетание грусти в глазах и таинственной улыбки на губах. Вам не кажется, что также и армян — глаза грустят, а губы улыбаются?
— В своих полотнах я стараюсь быть искренним. Бывает, когда рисую, кто-то из родных делает замечание по поводу каких-то нюансов. То нос не тот, то голова моего персонажа слишком наклонена. А я отвечаю, что картина для меня как ребенок. Когда он рождается, его уже невозможно изменить.
Мы притягиваем в свою жизнь все то, о чем думаем.
Ричард Бах
— Неприятности в нашей жизни появляются тогда, когда мы забываем наше детство, наполненное чистотой и искренностью. А я хочу вновь обрести детскую способность удивляться. Я побывал в разных странах, но больше всего заворожила Италия. Представляете, проходишь по улице и вдруг слышишь, как мать зовет своего ребенка: «Микеланджело, иди домой», или «Джотто, где ты»? Первая моя картина была куплена в городе, где родился мой кумир Модильяни. В мой день рождения. Италия много изменила во мне. Я понял, надо больше радоваться жизни, отгонять от себя печаль. Невольно вспоминается слова Григора Татеваци, которые звучат примерно так — само воспоминание о грехе является грехом.
Есть такое правило. Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету.
Антуан де Сент-Экзюпери
— Что такое для меня счастье? Если есть хотя одна бездомная собака, я несчастен. Я вообще не могу быть счастливым в одиночку. Когда мне предложили устроить свою персональную выставку в Италии, я сумел убедить организаторов, что будет лучше, если в ней примут участие также мои друзья художники. Я счастлив, когда вокруг меня счастливые люди. Когда утром просыпаешься и видишь свет.
Одни только дети знают, что ищут. Они отдают всю душу тряпочной кукле, и если она становится им очень- очень дорога, и если ее у них отнимут, дети плачут.
Антуан де Сент-Экзюпери
— Чем близок мне Маленький принц Экзюпери? Он не стареет. В любом смысле слова. Мое детство осталось в прошлом, но я пытаюсь его вернуть с помощью моего творчества.
— Одна бездетная женщина приобрела мою картину. Там был изображен деревенский мальчик. Однажды встретились с ней и она говорит:«С тех пор, как я купила картину, такое ощущение, как будто у меня есть ребенок».
Беседовала
Асмик Григорян. Журнал «Жам». Весна 2009 г.