Ваграм Гайфеджян: взгляд в прошлое из сегодняшнего далека
Ваграм Гайфеджян. Ереван. 1954 г.
Во всеобщей истории изобразительного искусства Ваграм Гайфеджян – исключительное явление. Но это обстоятельство не только не отмечено в ведущих энциклопедических словарях по искусству, но вряд ли и со временем будет отмечено как на их страницах, так и на страницах знаковой в мире искусства периодики. Ныне нерентабельно заниматься полноценными исследованиями культуры и искусства многих этносов мира, тем более, малочисленных. Всюду царит диктат современного арт-рынка с его размытыми границами эстетического, что позволяет с вопиющей агрессивностью накапливать капитал на произведениях, стоящих за гранью подлинного искусства, на так называемых артефактах.
Разве вам попадались хоть какой-нибудь общедоступный словарь или энциклопедия, в которых можно было бы найти достойную оценку деятельности такой выдающейся личности начала ХХ века как Николай Кульбин – врача и художника, теоретика театра, изобразительного искусства, музыки, собрата по духовным исканиям Арнольда Шенберга и Томазо Маринетти. И разве не такое же молчание мы обнаруживаем в отношении, скажем, Георгия Якулова или Александра Тышлера, как, впрочем, и многих других выдающихся деятелей в истории искусства. Заметим, между прочим, что в пору формирования своего таланта молодой Ваграм Гайфеджян находился под благотворным воздействием мировоззрения и эстетических взглядов Кульбина.
Обозревая панораму изобразительного искусства с его всемирно прославленными мастерами, пристально вглядываясь в прошлое с сегодняшнего, скажем так, далека, все более и более убеждаешься в исключительном своеобразии таланта Ваграма Гайфеджяна, этого тончайшего живописца, наделенного великим даром поэтического воображения, значимость художественного наследия которого с годами все более возрастает в наших глазах.
Много лет назад, в советскую пору, достаточно образованное должностное лицо спросил меня: «действительно ли Ваграм Гайфеджян большой художник?»
В парке. 1910 г. НГА
«Разумеется, большущий». Последовавшее молчание и устремленный в пространство невидящий взор со всей очевидностью свидетельствовали о том, что мой ответ не рассеял его предубежденного сомнения. С той поры его никогда более не интересовало мое мнение касательно вопросов искусства. А спустя время , искусствовед, авторитет которого для этого чиновника из министерства культуры был непререкаем, назвал Гайфеджяна «тихим гением», озаглавив так посвященную ему свою статью.
Автопортрет. 1930 г. НГА
Величайшими гениями в искусстве человечество по праву признает двоих – Леонардо да Винчи и Микеланджело Буонаротти. К счастью шкала оценок в воображаемой нами пирамиде искусства всегда в движении и преображении. Ведь рядом с этими именами в больших и малых музеях мира представлены неповторимые шедевры Джотто, Мазаччо, Пьеро дела Франческа, Рембрандта, Вермеера и других гениальных мастеров.
В то же время в текстах по истории искусства бок о бок с делающими честь человечеству именами Винсента Ван Гога, Поля Гогена, Поля Сезанна, Пабло Пикассо, и как бы в пику той непосредственности самовыражения и свободы эстетического высказывания, в которых отразилась исключительность их напряженнейшего поиска сущностного смысла искусства, ставится имя Демиэна Херста, чьи объекты из баснословно дорогостоящих материалов с безапелляционной убежденностью и упорной настойчивостью предлагаются публике кураторами так называемого «актуального искусства» в качестве эталона свободомыслия в искусстве.
Увеселительный сад «Эрмитаж». Москва. 1911 г. Частная коллекция
В этой причудливой, калейдоскопической картине ныне все зримее – и не только для нас одних – подлинное значение искусства удивительных живописцев и скульпторов той одной шестой части мира, которые, несмотря на сотрясавшие ее бытие тайфуны и ураганы, сохранили в незамутненной чистоте неподверженные девальвации высокие общечеловеческие христианские нравственные ценности, являющиеся фундаментальным условием существования мировой культуры как таковой. А среди этих художников имя Ваграма Гайфеджяна искрится особенно. Мы выделяем его, исходя из следующего. В отличие от таких светил как Сарьян, Гергий Якулов, Роберт Фальк, Петр Кончаловский и др., вкусивших в свое время вольный воздух Парижа, Гайфеджяну не привелось пожить в атмосфере свободы западноевропейского художественного мира. И однако, даже неизощренный глаз способен заметить, что в условиях жизни в стране, окруженной колючей лагерной проволкой, ни один из вышеназванных выдающихся мастеров не избежал, в той или иной степени, идеологического давления на свое творчество властной государственной пяты. В произведениях же Гайфеджяна ничто не способно засвидетельствовать тот факт, что их автор не только никогда не бывал в Париже, но и творил в мрачные годы сталинизма.
На улице. Прогулка. Середина 1900-х. Коллекция семьи художника
Для человека, тем более творческого, чрезвычайно важна атмосфера окружающей среды. Егише Татевосян возвратился из Москвы не в родной Вагаршапат, а в Тифлис. Поэт Ованнес Ованнесян тосковал по своей жизни в Москве. В годы своего учительства в Ахалцихе Газарос Агаян чувствовал себя неуютно. Великого Хачатура Абовяна душила ограниченность и духовная нищета окружавшей его в Тифлисе среды. Сарьян жил как в Ереване, так и Москве (между прочим, в том же доме, что и Лиля Брик). Комитас покинул Вагаршапат, организовав свой хор в Константинополе. Но есть и такой человек, который жил в гармонии с окружающей средой провинциального города, светлым лучом озаряя собой все окрест. Это был окончивший Лазаревский институт восточных языков в Москве и там же юридический факультет университета, учившийся в Московском училище живописи, ваяния и зодчества сын ахалцихского священника и учителя армянского языка и литературы Ваграм Гайфеджян. В композиционных картинах, портретах, пейзажах, натюрмортах, созданных этим большим художником и человеком в годы жизни в Ахалцихе, Тифлисе, и Ереване, вы не найдете и тени провинциализма.
Беседа в парке. 1912 г. Частная коллекция
Жизненный путь Ваграма Гайфеджяна, как это обычно бывает уготовано судьбой человеку с большой буквы, был полон как поэтических взлетов , так и трагических потрясений. Его отец, окончивший Духовную семинарию Геворгян в Эчмиадзине, был настоятелем церкви Аменапркич в Ахалцихе, бессменным членом Армянского Духовного Правления, учителем армянского языка и литературы в разных школах родного города. Брат художника, Перч Кайфеджян, получивший высшее образование в Вене, был ярым сторонником национально-освободительного движения своего времени. В 1905 году он опубликовал в типографии конгрегации мхитаристов в Вене свою книгу «Плач ашуга» с посвящением «Героям Ханасара, Усулу и его товарищам». Прославленный гайдук Усул-Хачо (Хачатур Тер-Карапетян) был его двоюродным братом. Дом Гайфеджянов освящала история Армении и все помыслы в нем живущих занимала ее судьба. В 1937 году из-за былой принадлежности к националистической партии «Дашнакцутюн» Перча Гайфеджяна арестовали. В Ахалцихе и Тифлисе было конфисковано его недвижимое имущество и значительная по составу и количеству коллекция картин кисти его брата. Ваграм Гайфеджян стойко выдержал этот очередной (но не последний) удар судьбы, ибо уже был закален ею (уехавшая навестить родных, подруга его жизни француженка Берта Камю не смогла вернуться в Ахалцих к мужу в силу разразившейся мировой войны).
Декоративный мотив. В парке. 1902-1907 гг. Коллекция семьи хуожника
И в 1900-ые, и в 1910-ые годы, и в эпоху диктатуры сталинизма Ваграмом Гайфеджяном карандашом, акварелью, гуашью, маслом были написаны небольшие по размерам шедевры,излучающие подлинный духовный свет и душевную теплоту, что особенно ощутимо в наше время, когда публике предлагают в качестве произведений искусства (в классическом понимании этого термина) продукцию монументального по формату ( и стало быть поэтому важного и ценного) АРТ-а. А написанная в середине 1910-х годов – не позднее весны 1916 года – картина «Сирень» стала одной из жемчужин Национальной галереи Армении.
Автопортрет в черной фетровой шляпе. 1955 г. Коллекция семьи художника
Этот натюрморт, – на стилевом стыке импрессионизма, реализма и в некотором смысле даже абстракционизма, – равно восхищал всегда как истинных ценителей искусства, так и курирующее художественный процесс советское начальство. Им восторгался поэт-символист Сергей Городецкий, деятельно занимавшийся в конце 1915 года в Ване судьбой армянских беженцев, а в 1917-1919 годах заведовавший отделом литературы и искусства издававшейся в Тифлисе газеты «Кавказское слово». Под незабываемым впечатлением от гайфеджяновской «Сирени» Осип Мандельштам написал свое замечательное стихотворение «Импрессионизм».
Сирень. Cередина 1910-х, не позднее 1916 г. НГА
Свет, исходящий от таких индивидуумов, как Гайфеджян, не иссякнет никогда.
Текст: Мартин Микаелян, искусствовед. Перевод с армянского Эллен Гайфеджян. Журнал «Жам». Ереван. 2018 г.