«Честь имею!» Лейтенант Нвер Киракосян в мирной жизни и в бою

На свете есть много профессий, но есть одна особенная – Родину защищать. Это профессия офицера. И хотя защищать Родину – это священный долг каждого гражданина, но на офицеров возложена особая миссия. О тонкостях этой благородной и благодарной профессии, развязанной 27 сентября 2020 года Азербайджаном при непосредственном участии своих союзников – Турции и иностранных боевиков-террористов против Арцаха (НКР) войне и мире журнал «Жам» побеседовал с лейтенантом Нвером Киракосяном – одним их хранителей боевых позиций дислоцированной на севере Арцаха воинской части «Ехникнер» («Лани»).

– Кем мечтал стать в детстве?

– Футболистом.

– А почему ЕГУ и международные отношения?

– Честно говоря, это решение было связано больше с обещанием, данным моим родителям, особенно маме, которая скоропостижно ушла от нас. Я как-то участвовал в олимпиаде, зашел в ЕГУ, мне очень понравилось здание университета. И дома я рассказал об этом, о том, что хочу там учиться. Тогда маме и дал это обещание. Когда уже пришло время поступать, бюджетные места на этом факультете были только на кафедре политологии. На бесплатное отделение не прошел, хоть и набрал довольно высокие баллы. Но именно благодаря тому, что бюджетные места были только там, у нас на курсе собрались очень сильные выпускники, человек 80. И это обстоятельство, существующая конкуренция на меня в дальнейшем оказали существенное влияние. В магистратуру я уже поступил на бесплатное отделение. После магистратуры меня ждала аспирантура, но я решил, что для меня правильнее поступить на службу. Поскольку все мои представления, связанные с моим будущим, без службы не стали бы реальностью. Я уже был женат, выбрал следующий формат: год в Военном университете имени Вазгена Саргсяна и 2 года службы в рядах ВС уже в качестве офицера. Кстати, в данном вузе образование, пожалуй, самое последовательное. Конечно, ты можешь и не учиться. Но это означает лишение множества всего.

– Твой друг, также участник 44-дневной войны – Липарит Казарян – журналу «Жам» сказал о тебе: «Нвера знаю более 9 лет, я был одним из немногих, кто поприветствовал его решение стать офицером. Еще во время своей службы в армии (2012-2014 гг) я понял, насколько важна роль образованных офицеров в вооруженных силах, а Нвер был воплощением этого образа: образованный, пользующийся любовью и уважением окружения. И я, зная Нвера очень хорошо, был где-то спокоен, ибо подразделения под командованием таких офицеров сильны и боеспособностью, и дисциплиной, которые являются залогом боеспособности ВС и успешного выполнения боевых задач. Нвер – воплощение образа настоящего офицера, готового в любых условиях и в любое время выполнять боевые или иные вытекающие из службы задачи. Нвер также хороший советник, учитель и товарищ для своих сослуживцев. Во время 44-дневной войны я убедился, что в свое время верно оценил навыки и потенциал Нвера. И уверен, что именно такие личности – гаранты наших будущих побед». А как в семье отнеслись к твоему решению?

– Очень непросто им было смириться с этим. Но в то же время в семье все знали: раз уж я принял такое решение, не отступлюсь. Очень многие эпизоды в моей жизни показали, что я нуждаюсь в службе, в первую очередь, для своих личных качеств.

Очень многие в моем окружении до сих пор задаются вопросом: почему я принял это решение? Мотивы своего выбора объясняю, конечно, не всем. Ибо не каждый обладает той же идеологической базой, или некоторые рассматривают вопросы в парадигме выгодно-не выгодно. И в этом случае не вдаюсь в подробности. Но в то же время я лишен гордыни, мол, если у человека другая идеологическая база, то с ним не стоит общаться. В силу службы я сейчас общаюсь, дружу с самыми разными людьми. И это мне очень помогает, с точки зрения верного и всестороннего восприятия реальности. До службы это было моим самым большим недостатком: у меня была своя зона комфорта, и я оттуда не выходил. Грубо говоря, окружал себя людьми, с которыми мне было комфортно и которым было комфортно со мной. И это мне очень мешало, потому что, по сути, отрывало от реальности.

– Отличались ли твои представления о службе и реальность?

– На мой взгляд, всегда так: представления и реальность будут отличаться. Но не скажу, что в моем случае отличались кардинально. По крайней мере, в главных моментах. Я осознавал, что при поступлении на службу меня ожидает ограничение свободы, что от меня потребуется вложить много здоровья, что моя служба будет связана с рисками и угрозами. Так оно и было. Производные ситуации уже для меня не были прогнозируемыми. Уже во время службы ты осознаешь, что, например, есть общий быт, ограниченные возможности, лишения. Но мне бы не хотелось представлять это в негативном свете. Всем известно, что любой вызов – это также возможность. И все это в сумме способствует тому, чтобы ты стал более сильным человеком.

– Ни разу не пожалел о своем решении?

– Были эпизоды, когда я не то чтобы жалел, но сожалел. Например, во время войны, когда угроза лишиться жизни становится реальной. Перед лицом этой угрозы становится жаль терять то, что дорого. Но каждый раз, когда я сожалел, это еще больше усложняло мое положение. Поэтому я старался обходиться без сожалений.

– Поговорим о словах Национального героя Армении, Героя Арцаха, Спарапета-военачальника Вазгена Саргсяна «Это не та страна, которую можно любить лишь на словах, и также не та страна, на которую можно смотреть издалека в бинокль. За камнем есть камень, за туманом – туман. Границы этой страны очерчиваются кровью и крепятся потом». Получается, ты претворил в жизнь его слова?

– Получается. Я верю в то, что силой обладают как слово, так и дело. Сила слова, на мой взгляд, больше относится к идеологической плоскости, к тому, чтобы мотивировать людей. Люди во имя идей в пустынях или Сибири строили железные дороги, например. А сила дела – это уже материальная сфера, она более ощутима. Поэтому сложно быть человеком дела. Но я считаю, что не нужно впадать в крайности, конечно.

Наряду со словами Вазгена Саргсяна мне бы хотелось процитировать и следующее высказывание Вано Сирадегяна: «Армения – не страна больших скоростей. Скорость уменьшает страну. При медленном ходе Армения – большая Родина. Армения сама диктует медленный ход. Ее нужно любить детально».

– Как звучит самый лучший профессиональный комплимент для тебя?

– В уставе закреплено, что офицеры могут использовать выражение «Честь имею». В самых разных обстоятельствах. Для меня, пожалуй, это самое важное выражение, когда кто-то из моих товарищей применительно ко мне говорит «Честь имею».

Особенно касательно моей военной профессии. Говорят же, «артиллеристы – боги войны». Когда я поступил в военный университет имени Вазгена Саргсяна, то хотел стать пехотинцем. Но распределили в артиллерию. Однако в дальнейшем, когда мы углубились в профессию, я понял, что это целая наука. При этом у меня было гуманитарное образование, я не имел представления о физике, геометрии, математике. Но для меня это стало очередным вызовом. Результатом стало то, что эти знания я сумел применить во время войны. На первой странице своей тетради по предмету «стрельба из артиллерийских орудий» я написал: «Эта тетрадь может стоить жизни». Чтобы всегда при виде этой записи я подходил к обучению со всей ответственностью. И все эти знания стоили спасенных жизней. Я уверен. И после окончания войны я позвонил всем своим преподавателям и поблагодарил их, сказал, что пригодилась каждая деталь, которой они меня научили.

– Особенно после Апрельской войны 2016 года эксперты предупреждали о возможности возобновления боевых действий в Арцахе. Ты ожидал, что станешь участником войны?

– Начну с предыстории. В 2015 году меня должны были призвать в армию. Но за месяц до призыва во время благотворительного футбольного матча (на вырученные средства покупали новогодние подарки для детей из детдома) я упал и сломал ключицу. Вместо меня в армию был призван мой брат. И во время Апрельской войны 2016 года он служил в Талише. До этой войны я не мог себе простить, что вместо меня там был мой брат. И когда разразилась 44-дневная война, я понял, что ничто не бывает случайным. Значит, было так нужно, чтобы я участвовал в войне именно в это время, в этом статусе, в этой местности.

Как у любого не видевшего войну человека, мои представления о войне были романтичными. Но когда в июле 2020 года произошли тавушские события в Армении, мы были приведены к повышенному уровню готовности. Тогда мы частично увидели лик войны. И я понял, что может произойти в случае войны. Тогда и исчезли все романтические представления. Но в то же время это помогло многое переосмыслить, поработать над устранением пробелов. Во время осенней войны я уже радовался тому, что успел все это сделать. Поэтому я говорю, что война была для меня ожидаемой неожиданностью.

Ждал войну, всегда думал, что стану участником войны. Но когда этот момент настал, было неожиданно. Мы были приведены в полную боевую готовность, в 7 утра 27 сентября с их стороны прозвучали звуки разрывов снарядов. Я всех успокаивал, думал, такая же ситуация, как во время июльских событий. Но когда прямо у нас разорвался снаряд, именно в этот момент пришло понимание: кто-то стреляет в меня, чтобы убить. Это ощущение – что кто-то хочет тебя убить – невозможно представить. И сперва это понимание вызывает шок. Возникшая неразбериха длилась всего пару минут, но казалась вечностью. А когда мы открыли ответный огонь, почувствовали этот запах пороха, все встало на свои места.

– Что давало силы не унывать, держаться, выстоять на протяжении 44 дней?

– Пару вещей и Бог. В первую очередь, чувство ответственности. Это сложно описать…когда перед тобой стоит человек 25-30, и они ждут, что ты скажешь, сделаешь. Это уже автоматически дает тебе силы. Ты уже не можешь дать слабину – даже если где-то устал или испытываешь страх. Чувство ответственности и профессиональные знания.

– Коснемся общественного восприятия роли младшего офицерского состава

– Общественное восприятие образа офицеров – тема, которая всегда входила в круг моих интересов. Пытался понять, в чем причина не всегда позитивного восприятия. И я понял, что общественность, зачастую, не принимает во внимание одно важное обстоятельство: даже на родителей не возложено ответственности за деятельность и жизнь их детей. А на офицера возложена такая ответственность. Не только за жизнь, но и за деятельность. То есть, что бы ни делал солдат – отвечать офицеру. Это означает, что офицер уставом наделён распорядительной властью. Чтобы регулировать взаимоотношения между солдатами, служебные вопросы, предотвратить – чтобы ни с кем не случалось ничего плохого. Вот именно здесь проблема, что разные офицеры, в зависимости от своего мировосприятия, подходов и даже менталитета, эту распорядительную власть используют по-разному. Да, государство наделяет тебя этой властью. Но я, например, считаю, что ее нужно также заслужить – у солдат. Заслуженная распорядительная власть дает тебе более крепкий фундамент для грамотного регулирования, создания здоровой атмосферы. Разные люди по-разному подходят к этому, поэтому за почти 30-летнюю историю нашего армейского строительства возникали разные проблемы, которые порой приводили к негативным восприятиям в обществе.

Также, на мой взгляд, неверно организовывалось освещение образа офицера. По сути, это самая сложная из профессий. В ее основе любовь и преданность Родине, готовность жертвовать собой и умение, если потребуется, «достойно умереть». В то же время это одна из самых дискредитированных профессий.

– Свое решение после окончания магистратуры поступить в Военный университет имени Вазгена Саргсяна ты объяснил в том числе и тем, что хотел служить примером для солдат. Удается?

– Так ведь не только на службе, но и в жизни. В том смысле, что, чем больше ты служишь примером, ты примернее сам становишься. Существует методика служебного воспитания солдат. И первым в ряду этих методов – личный пример. Для меня он не только приоритетный, но и, можно сказать, в 90% случаев я основываюсь именно на этом методе при организации службы. Даже моя прическа – это применение данного метода. Избрание этого метода в качестве приоритета во многих случаях вызывает дополнительные сложности для меня. Но, как говорится, игра стоит свеч. Главная оценка работы офицера – это его умение выполнить сверхзадачу: организовать службу находящегося в его подчинении личного состава так, чтобы ни с кем ничего плохого не случилось.

– Накладывало ли дополнительную ответственность то, что ты – один из хранителей легендарных «Ехникнер»?

– Сложно сказать. Когда я выбирал «Ехникнер» как место для своей дальнейшей службы, я учитывал ряд обстоятельств. В частности, то, что в этом оборонительном районе – совершенно другая атмосфера, в первую очередь из-за природно-климатических условий, оторванности от цивилизации. Там люди надеются только друг на друга, бескорыстны. Все то хорошее, что было там до войны, получило плоть и кровь во время войны. Поэтому «Ехникнер» и стали легендарными. Командир «Ехникнер» Карен Джалавян, которому в дни войны было присвоено звание «Герой Арцаха», был для меня героем и до войны. Я удивлялся, что есть такой человек, такой офицер, такой преданный сын Родины, ходячая легенда.

– Хоть мы все и являемся носителями поражения, но не все – его авторы. Твои солдаты победили?

– Хоть и существует выражение «У победы много отцов, а поражение всегда сирота», но, да, носителями поражения являемся мы все. Независимо то того, принимаем мы это или нет. Мои солдаты и ни один солдат не виновны в произошедшем. Выражаюсь несколько категорично, но если это утверждение верно в случае с 90%, то верно для всех. Конкретно в нашей ситуации, в подразделении, где я служу, фактически, мы свою боевую задачу выполнили на 100%. В направлении нашего оборонительного района были ряд вылазок, и все они были отражены. То есть все подразделения нашего оборонительного района – по отдельности и вместе взятые – выполнили свою боевую задачу, оборонили линию. Но это не значит, что нужно выделять, говорить: мы победили, остальные – нет. Но если смотреть с точки зрения ведения боя, с тактической точки зрения, мы не потерпели поражения.

– Ты сова или жаворонок?

– Спать люблю очень, особенно днем. Правда, не часто удается. Рано просыпаться вошло в привычку. Но поначалу было непросто.

– Какая книга, фильм, герой или историческое событие повлияли на твое мировосприятие, становление?

– «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери.

– Чем гордишься больше всего?

– Дочкой. А что касается своих личных качеств, бескорыстностью.

– Какие черты характера считаешь в себе наиболее сильными? А над чем поработал бы?

– Умение делать выводы, чувство ответственности, силу воли, часто, излишнюю скромность. Поработал бы над тем, чтобы стать больше реалистом. Во многим я по-прежнему неисправимый романтик.

– Мечта детства, которую ты воплотил в жизнь во взрослой жизни

– Обучение в ЕГУ.

– Что ты умеешь готовить?

– Разные блюда из яиц.

– О чем ты больше всего сожалеешь?

– Что не стал футболистом.

– Что из детства тебе не хватает?

– Беззаботности.

– Говорят: «Живи каждый день, как последний». Что это значит для тебя?

– На каких-то этапах это может быть так, но ты не можешь всегда жить так. Это будет означать каждый день брать от жизни максимум. А так ты становишься эгоистом.

– Когда родилась твоя дочка, ты был на службе. Помнишь, с какими чувствами «летел» на первую встречу с той, которую ждал, так как не ждут больше ничего и никогда в целой жизни?

– У меня день рождения 5 августа. Я очень надеялся, что она родится в тот же день. По всем прогнозам, она не должна была родиться позднее 15 августа 2019 года. Но она к этому времени еще на свет не появилась, а я 22 августа должен был уже отправляться на службу. Она появилась на свет только 31 августа. Я же только вернулся на службу, с настроем, что должен сделать максимум. Когда же вышестоящее начальство узнало о рождении дочери, было решено отправить меня домой. Я отказывался, ведь только вернулся, не прошло и 5-6 дней. Говорил, что поеду, когда ей исполнится 40 дней. Но когда уже получил приказ, поехал.

Если скажу – представлял, что скоро стану отцом, или что при виде новорожденного ребенка сразу чувствуешь себя отцом – это не совсем будет верно. Это осознание пришло ко мне со временем. Я почувствовал, что я – отец, когда у меня был месячный отпуск. Я пока не полностью соответствую тому образу отца, каким бы хотел быть для нее, но как только я сам начну распоряжаться своим временем, непременно наверстаю все упущенное.

– Ты поддерживаешь идею, что армянские семьи должны быть многодетными?

– Однозначно. Но как это возможно в нынешних условиях? Это возможно только тогда, когда у людей будет чувство безопасности, обеспеченности, они будут видеть перспективы.

– Ты представляешь себе ситуацию, при которой покинешь Армению?

– Если после всего пережитого я по-прежнему придерживаюсь мнения, что не покину, то вряд ли. Это будет для меня означать предать самого себя.

– Что для тебя значит быть армянином?

– Это значит быть носителем истории тысячелетий. Это значит преодолевать трудности и испытания, причем это предопределено с рождения. И у нас нет такого счастливого поколения, которое не вкусило бы свою долю испытаний, мучений, лишений. Быть армянином – значит быть сильным. Быть армянином – это ответственность нести бремя, которое свыше возложено на наш народ, на своих плечах.

Беседовала Лусине Арутюнян, Ереван.