"Если Родина позовет", — Дживан Мкртчян

«Эту страну нельзя любить только словами, это и не страна, которую рассматривают в бинокль, за камнем есть камень, за туманом – туман. Границы этой страны начертаны кровью и укрепляются потом… Эта страна всеобщей любви. Столица этой страны начинается в окопах», – эти слова Национального героя Армении, Героя Арцаха Вазгена Саргсяна звучат рефреном, когда беседую с участником 44-дневной войны, 22-летним Дживаном Мкртчяном.

Очередное интервью из начатой журналом «Жам» серии, посвященной участникам развязанной Азербайджаном осенью 2020 года против Арцаха войны, о семейных ценностях и традициях, любви, готовности вновь взять в руки оружие, если Родина позовет.

– Родился и вырос в Чаренцаване, на уроках пения в школе преподаватели, заметив у меня музыкальные способности, посоветовали родителям обязательно отдать меня в музыкальную школу, потом уже я и сам втянулся, очень полюбил музыку. После окончания школы поступил в Армянский государственный экономический университет, после первого курса меня призвали в армию. Сейчас обучение продолжаю.

– Я и сам не знаю. Прислушался к советам, поступил в этот вуз. Но, думаю, если бы выбрал пение, учился бы с большим удовольствием. Я вообще в детстве хотел стать программистом, потом певцом. Но поступил на экономический, а потом пошел в армию.

– Совершенно не ожидал. До этого такой крупномасштабной войны не было, после четырехдневной войны в апреле 2016 года напряженность, конечно, сохранялась, но начала настолько широкомасштабных боевых действий вообще не ждал.
Я служил в Варденисе, позиции, которые в случае эскалации мы должны были усилить, дислоцированы были у села Кармир (Красное). За два дня до войны мы по тревоге поднялись на позиции, затем, когда начались боевые действия, нас уже перебросили на позиции в направлении Карвачара.
Когда все началось, нам сперва не верилось, что это война. Мы и до этого производили переменки, сперва решили, что это обычная пересменка. До конца не верилось и при переброске в Карвачар, когда по связи нам сообщили о количестве снарядов, использованных уже находящейся там другой нашей батареей. До этого стреляли, как правило, 1-2 раза, да и то во время учений. При подходе к позициям по нам тоже открыли огонь, тогда и начало приходить осознание серьезности происходящего. Понимаешь, что в тебя стреляют, тебя хотят убить, и адаптация происходит очень быстро, буквально в течение 1 дня. Дальше уже просто нужно было выполнить поставленную боевую задачу.

– Я был артиллеристом, командиром расчета гаубицы Д-30. И ко мне были прикреплены 4 человека. И я сперва тоже своим ребятам говорил, что все это не продлится дольше 3-4 дней. Но вышло так, как вышло. Прошло 10 дней, 20 дней, конца и края видно не было. Мы уже словно привыкли, это стало образом жизни.

– Конечно. Я бы не сказал, что их жизни больше от меня зависели – в силу особенностей службы в артиллерии, мы все-таки были не на первой линии, были укрытия. Больше в плане оказания поддержки, поддержания духа. И самым главным было именно это. И мы, слава Богу, с моими ребятами стояли все 44 дня, без какого-либо ущерба. У нас на позиции не обошлось без потерь – 4 погибших. Но позицию мы отстояли. Наверное, неправильно так говорить, но в любом случае, хорошо, что обошлось так, по сравнению тем, что было на других позициях.

– Они для меня всегда победители. Мы до сих пор общаемся, поддерживаем связь, потому что вместе прошли очень трудные дни. Они победители для меня, но, все равно, мы все потерпели поражение. И не важно даже, что мы на протяжении 44 дней не отступили ни на шаг от своей позиции. Сейчас, фактически, она не под армянским контролем. Однако все это ничего не меняет. Если, не дай Бог, будет новая война или начнутся боевые действия, среди первых, кто поспешит на передовую, точно будем я и мои ребята.

– Сложно сказать, само получалось: я знал, что нужно это делать и делал. Независимо от ситуации.

– Честно говоря, когда я поступил на службу в армию, вообще не сказал никому о том, что я – певец, что связан как-то с музыкой. Просто углубился в службу. Раз уж пришел отдавать долг Родине – делай то, что требуется. Но уже во время войны это стало известно сослуживцам. Когда, например, прилетали вражеские истребители F16, начинались бомбардировки, нам, артиллеристам, ничего больше не оставалось, как ждать в укрытиях: и тогда, чтобы хоть как-то справиться с этим шумом, мы пели. Тогда-то и раскрылось, что я пою. В основном пели военно-патриотические песни. Но песни о любви тоже занимали важное место. Ведь у каждого солдата всегда кто-то есть в сердце, в мыслях. В основном так бывает, что кого-то всегда вспоминаешь.

– Я встретил ее, когда уже вернулся с армии. Просто наступил момент, когда мы поняли, что готовы. Медлить нет смысла, когда ты уверен, что хочешь прожить всю жизнь именно с этим человеком. Если ты знаешь, что именно она – твоя избранница и так будет всегда, то какая разница сейчас, или позже?

– Честно говоря, во время сентябрьской эскалации 2022 года я несколько раз открывал эту тему, представлял свою позицию: что если и мне придет повестка, я, как резервист, отправлюсь. Потому что, если тебе приходит повестка, это значит, что ты нужен, нельзя не пойти. Она высказывалась категорически против. Но, с уверенностью могу сказать, что она тоже понимает, я это чувствую: если понадобится – мы все должны пойти.

– Честно, нет. Слава Богу, все хорошо, у меня нет недостатка ни в чем, что мне необходимо для жизни. У меня есть знакомые семьи, которые были вынуждены уехать в Европу для решения каких-то проблем со здоровьем. Слава Богу, у нас такой необходимости тоже нет. Я не представляю себя в другом месте. Да, и такого народа, как у нас, нет нигде в мире. Для меня это совсем другой мир.

– Не распространялся на эту тему по телефону, старался максимально оберегать их. Раз в день, или через день звонил на две минутки домой – просто, чтобы сказать, что я в порядке. Не было смысла вдаваться в подробности. Они и без того находились в эпицентре всего этого информационного потока. Я их успокаивал, говорил, что все хорошо. Даже, помню, папа пошутил как-то, сказал: раз уж все настолько хорошо, может мне тоже отправиться к тебе, а то здесь плохо? Звонил в основном папе, потому что у женской половины более слабое сердце.

–Да, она чтит наши традиции. Более того, бабушка и дедушка жили с нами, тогда был даже несколько коммунистический уклад, дедушку все слушались беспрекословно, не перечили. Сейчас больше уже решения принимаются консенсусом. У нас в Чаренцаване вообще сохранилось это особое отношение к семейным ценностям, к старшему поколению, почтительное отношение к женщине. И проявления такого уважения очень заметны со стороны. Например, если в дом входит пожилой человек, то молодые люди встают, при старших редко громко разговаривают, стараются не курить. Вот если я встречаю на улице кого-то из представителей старшего поколения, пусть даже незнакомого, тут же прячу сигарету. Это происходит автоматически.

– Например, меня назвали именем дедушки, отцу дали имя его дедушки. Мне это очень нравится. Думаю, я тоже не стану нарушать эту традицию.

– Не могу сказать. Конкретных планов нет. Как Бог даст. Например, нас в семье трое детей, у меня две сестры - старшая и младшая. Мне очень комфортно так. Да, было бы хорошо, чтобы и у меня было трое детей – сын и дочки, но это не жизненная цель. Как получится.

– Будет преувеличением, если скажу, что извлек какой-то жизненный урок, или что у меня есть конкретный принцип, которым руководствуюсь по жизни. Просто люблю жить и живу. Люблю делать добро. Стремлюсь быть честным перед самим собой, не вступать в конфликт со своей совестью.

– На протяжении всех этих 44 дней дефицит добра, любви чувствовался крайне остро. Причем речь не только о 44 календарных днях, воспоминания о произошедшем делают бесцветными 2-3 года твоей жизни, даже 10 лет, у кого как. И когда этот дефицит оседает в твоей душе, ты начинаешь стремиться к тому, чтобы восполнить его. И в тот момент, когда ты восстанавливаешься, смотришь вперед, понимаешь, что у тебя нехватка, тогда ты стремишься давать то, что тебе самому не хватает, чтобы получить то же самое в ответ.

– Совершенно случайно вышло. До армии участвовал в различного рода проектах, конкурсах от нашей школы искусства. Но после армии был перерыв, несколько лет не занимался пением. И вот как-то сижу, перелистываю ленту в соцсети в телефоне, натыкаюсь на видео, где я пою. Пересмотрел их, поностальгировал. И вдруг увидел анонс проекта «Национальный певец», решил отправить заявку на участие. И получилось.
Вообще, считаю себя супервезучим человеком. Не было ни разу, чтобы я захотел чем-то заняться, и у меня бы не получилось. И я чувствую, что тут дело скорее в моем везении. Не так, что я сверхтрудолюбив и все получается благодаря этому.
Я просто решил принять участие в проекте, потому что соскучился по музыке, пению. И совершенно не расстроился, что не победил, не вошел в первую тройку. Во-первых, все участники были очень талантливые, всех полюбил и был бы рад победе каждого. Во-вторых, я пришел просто ради участия, и более чем доволен, что оказался в числе финалистов.
Пока буду совмещать основную деятельность с пением, а потом видно будет. Если даст Бог и в этой сфере все получится, предпочтение однозначно отдам пению.

– Это все очень интересно. Мне нравится эта теплота, которую получаю от людей. Мне очень приятно, но в то же время смущаюсь, потому что по своей природе я стеснительный человек.

– Сердцем.

– Пока из-за этого не пострадал. Я более эмоциональный человек.

– Я думаю, многого не знают, но ничего существенного.

– Много всего. Я ужасно быстро завожусь. И если я с чем-то не согласен, для себя решил на 100 процентов, что не должен что-то делать или наоборот, никто и никакие аргументы меня не переубедят. Я все равно поступлю так, как решил.

– Доброту, умение оставаться человеком, сопереживать, не оставаться безразличным к несчастью другого человека. Сейчас, к сожалению, немного таких людей. Например, замечал, что ребенок бежит и падает, а люди равнодушно проходят мимо. Или взять отношение к животным. Я очень люблю собак, не могу пройти мимо и не погладить. Но отношение к собакам на улицах не всегда доброе, и для меня такое поведение абсолютно неприемлемо. Для меня доброта очень важна. Чем добрее и внимательнее мы будем друг к другу, тем лучше будет наша жизнь.

– Большое значение начинают придавать технологиям в нашей жизни. Да, с одной стороны, это упрощает жизнь. Но вот представьте: ты любишь что-то делать сам, но наступает день, когда это могут делать и с помощью технологий. Происходит вытеснение. Например, мы, когда были детьми, играли во дворе, придумывали себе развлечения, современные дети выбирают гаджеты, сейчас во дворе никого не увидишь.

– Научиться играть на барабанах и на гитаре. Сам играю на дхоле (армянский ударный музыкальный инструмент. – Ред.).

– Не скажу, что сильно. Есть книги, которые люблю. Например, в детстве «Граф Монте-Кристо» (приключенческий роман Александра Дюма. – Ред.) перечитывал 4 раза. Такое же отношение к фильмам. Мне больше нравится проводить свободное время с друзьями, посидеть где-то с ними, поговорить. Ценю человеческое общение.

– Исключительно пассивный. Лучший отдых для меня – спать. Очень люблю спать.

– Всегда готов делиться. Но люблю вкусно поесть. И возиться на кухне тоже. Люблю пробовать новые блюда, экспериментировать. Например, недавно невеста убедила меня попробовать улитки. Интересный опыт.

– Благодарен Богу за все, что имею. За все возможности, которые он мне предоставляет.

– Видео с малышами. Если у меня случается какая-то неприятность и нет настроения – смотрю пару таких видео, все проходит.

– Заработок, конечно, важен. Но не на первом месте. Любовь, настоящая. Преданность. Ну, и дети, как в роликах, о которых я говорил. Глобально же – мирное небо. Сейчас для нас это кажется очень далекой мечтой.

– Гордость, потому что мы один из древнейших народов мира.
Сила, потому что, как показывает история, наш народ в самые критические моменты всегда объединяется и все преодолевает.
Крепкие семейные узы.
Чтение ценностей.
Внутреннее благородство.

Специально для журнала «Жам»

Беседовала Лусине Арутюнян, Ереван