ТЕНИ БЕРДЗОРА — беседа с Вардушик Мовсисян

Вардушик Мовсисян с мужем Кареном Оганесяном. Бердзор. 2012 г.

ПРОЛОГ

Это интервью — не просто разговор, а обширная палитра чувств и воспоминаний, запечатленных на фоне трагических событий. В словах Вардушик звучит эхо разрушенного мира, где каждый вопрос обретает глубокий смысл, а каждый ответ становится откровением. Она, как истинный хранитель памяти, восстанавливает утраченные мгновения, обрисовывая картины своей жизни в Бердзоре.

Как в рассказах Борхеса, где прошлое и настоящее сливаются в единый узор, беседа с Вардушик Мовсисян становится путешествием через время. Ее слова — не просто ответы, а отражение тысячелетнего опыта народа, для которого дом — это и рана, и святыня. Мы начинаем там, где рухнул мир, и пытаемся найти путь сквозь пепел.

Часть 1. РАЗРУШЕНИЕ МИРА

— На восьмой день войны, когда уже стали ясны масштабы нападения врага, мы были вынуждены покинуть Бердзор, надеясь, что вскоре вернемся. 9 ноября 2020 года, в полночь, было опубликовано трехстороннее заявление, в котором говорилось, что до 1 декабря район Кашатага полностью передается Азербайджану. Это означало, что нам дали время на выселение. Осознать реальность было просто невозможно. После уведомления о выселении возникло ощущение, что ты оказался в безвоздушном пространстве и просто задыхаешься. Все словно рушится у тебя на глазах.

— Когда мы покидали военную зону, я взяла с собой, в первую очередь, документы семьи и семейные альбомы. Забрала также приказы из отдела образования, понимая, что в будущем только так сможем восстановить трудовой стаж людей.

— Уже с 22 сентября 2020 года тревога из-за войны значительно возросла. Мы понимали, что враг готовится к нападению. 26 числа я легла спать, а утром 27 сентября, когда проснулась, вся информационная среда была заполнена новостями о войне. Публиковали кадры бомбежки Степанакерта. Муж и младший сын находились в Степанакерте. Я позвонила мужу, чтобы понять, что происходит. Он коротко сказал: «Война. Собирайся». Из администрации позвонили и вызвали нас на работу. Старший сын еще спал. Я разбудила его и тихо сказала: «Сын, началась война, вставай. Я спускаюсь на работу». После войны сын однажды признался мне: «Мама, я никогда не забуду тот момент и твой взгляд, когда ты разбудила меня и сказала о войне».

Через полчаса включилась сирена, означающая, что в небе Бердзора появились вражеские беспилотники. Убежище было довольно далеко от дома. На первой попавшейся машине мы поехали за сыном. Сирена вскоре отключилась. Мы с сыном попытались подняться в дом, чтобы забрать документы и другие необходимые вещи. Стоял очень теплый и солнечный осенний день, но я дрожала. Пока мы шли домой, Бердзор подвергся обстрелу. Немного успокоившись, мы снова попытались подняться в дом, который находился на третьем, последнем этаже жилого здания. Я пыталась сосредоточиться и понять, что нужно суметь уместить в маленький рюкзак. Я взяла документы семьи, кошелек и свои украшения. Мы также захватили модем, чтобы иметь доступ к Сети и быть в курсе событий. С самого первого дня было ясно, что это другая война, и она не похожа на предыдущие две.

На кухне у меня осталась на столе подготовленная для консервов овощная нарезка. Ночь с 27 на 28 сентября мы провели в подвале дома у моей ученицы. Сигналы тревоги и звуки взрывов раздавались периодически. Утром было относительно спокойно. Муж с младшим сыном вернулись из Степанакерта. Он меня успокаивал, говоря, что все будет хорошо. Ночью с 28 на 29 сентября мы в последний раз спали в нашем доме. На мгновение казалось, что все закончилось, но вскоре стало ясно, что все только начинается. Сигналы тревоги стали более частыми и продолжительными. Мы переехали к соседке, пожилой женщине по имени Сона. На следующий день убедились, что уезжаем в Ереван. Я никогда не забуду слова тети Соны и ее дочери Лилит: «Мне кажется, я прощаюсь с нашим домом». Хотя я тоже чувствовала то же самое, я старалась убедить себя, что мы вернемся.

Часть 2. ЖИЗНЬ ПОСЛЕ

— Это один из самых тяжелых вопросов. Ответ будет тоже тяжелым… Я 10 лет руководила отделом образования и спорта администрации Кашатагского района. Много раз посещала населенные пункты, школы и детские сады района. При этом у меня не было привычки фотографироваться или снимать. Аттестаты выпускников обычно забирали директоры школ из отдела. В июне 2020 года мы решили посетить школы, взяв с собой аттестаты. Каждый раз, покидая тот или иной населенный пункт, я, вопреки своей привычке, фотографировала природу. У меня возникло какое-то волнение, которое я не могла понять. Мне казалось, что я прощаюсь. Однажды я даже сказала своим сотрудникам: «Не понимаю, что происходит, я не люблю фотографировать, почему я все снимаю?»

В последний раз мы были в самых удаленных северных селах района – в средних школах Лернаовита и Ака. Прощание далось с трудом, и мы уехали. Недалеко от дороги был маленький водопад – чистый и прозрачный. Я снова фотографировала и думала, что заставляет меня это делать. Позже я должна была понять причину. Я была там в последний раз.

Ностальгия – одно из самых тяжелых человеческих чувств. Я начала скучать по Кашатагу еще с 5 октября 2020 года, когда мы покинули Бердзор. А когда в ноябре мы временно вернулись, уже половины Кашатага не было под армянским контролем, а жителям оставшейся части было дано 20 дней на выселение. После войны, когда мы переехали в Ереван, рассветы для меня стали крайне тяжелыми. Я просыпалась, и на мгновение мне казалось, что я в Бердзоре. Когда приходило понимание, что нахожусь в арендованной квартире, я начинала плакать. Это было невыносимо, когда до слуха доносились не щебетание птиц и болтовню детей, спешащих в школу, а шум автомобилей.

Прошло два с половиной года, но я не могу нормально засыпать, потому что нет моей кровати, нет моего дивана. Когда Бердзор еще не был передан врагу, мы часто ездили туда, а также в Ахавно. Я пыталась собирать воспоминания о школах Кашатага в средней школе Ахавно, которая работала до августа 2020 года.

По чему я больше всего скучаю? Я скучаю по всему и всем. Я скучаю по рассветам в Бердзоре. Я скучаю по закатам Кашатага. Я скучаю по неповторимой красоте природы Кашатага. Я скучаю по волшебным мероприятиям в детском саду Бердзора. А больше всего я скучаю по своей школе и всем своим ученикам. Я скучаю по радостным глазам своих учеников, которые побеждали на олимпиадах и в конкурсах, поступали в высшие учебные заведения. На самом деле, это был самый тяжелый вопрос.

— Во время войны мы временно разместились в городе Артик, в доме сестры мужа. Мы пытались найти хотя бы съемную квартиру в Ереване. Нужно было поехать в Ереван, чтобы я могла в уже открытом штабе организовать прием выселенных учеников в учебные заведения Армении. После окончания войны, когда пришло понимание, что все намного страшнее, чем мы себе представляли, попытались понять, что нам делать. С большим трудом мы смогли арендовать квартиру в Ереване.

К моему удивлению, большинство не хотели предоставлять свои дома выселенным семьям. Мне казалось, что должно быть наоборот, и именно в таких условиях необходимо, чтобы нация сплотилась и поддержала своих соотечественников. К счастью, были и готовые помочь добрые люди. Жена друга мужа, Вардуи, очень помогла нам в поиске жилья. Благодаря ей мы смогли найти однокомнатную квартиру. Наверное, единственным человеком, который был добрым к нам, был хозяин квартиры Тигран, который согласился предоставить нам жилье.

Через месяц мы арендовали двухкомнатную квартиру, чтобы хоть как-то устроиться. В течение двух месяцев мы трижды перевозили вещи. Каждый раз при переезде мы снова переживали горькую реальность выселения. Хозяин квартиры жил в Бельгии. Мы организовали аренду через агентство и за то, что арендная плата была на 20 долларов ниже заявленной, он потребовал от нас 6-месячную предоплату. Мы были вынуждены согласиться. Через шесть месяцев хозяин квартиры приехал в Ереван на несколько дней и посетил дом. Говоря о своем так называемом «великом патриотизме», он сообщил, что поднимает цену аренды. Снова нам пришлось согласиться на этот трудный путь.

Когда началась российско-украинская война и в Армению приехало много русских и украинцев, мы снова получили звонок из Бельгии. На этот раз он поднял стоимость аренды на 100 долларов, а через два месяца потребовал 1000 долларов, и мы снова начали поиски квартиры. Снова с больным трудом нашли жилье. К счастью, хозяева оказались более воспитанными людьми. Однако сейчас, когда мы обращаемся к продавцам о покупке жилья, они сразу же поднимают цены на десятки тысяч долларов.

Я все еще на работе, но вероятность найти работу в случае сокращения очень мала. На самом деле это невыносимо. Невыносимо видеть безразличие, искусственные преграды, навязываемые людям, и жажду воспользоваться безвыходным положением людей. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, но я точно знаю одно: я хочу жить со своей семьей на своей мирной и счастливой родине, в единстве с мирным и родным мне Арцахом.

— После выселения каждому члену семьи была предоставлена одноразовая помощь в размере 250-300 тысяч драмов. Затем были организованы различные программы социальной поддержки, которые не всегда служили своей цели. Было принято решение организовать бесплатное медицинское обслуживание для беженцев на определенный период. Самой большой проблемой с конца 2020 года по настоящее время остается вопрос обеспечения беженцев работой и жильем.

Более 700 специалистов-педагогов, которые потеряли основное место работы в результате войны, до сих пор либо не трудоустроены по специальности, либо занимаются не своей профессиональной деятельностью. Одной из самых серьезных проблем беженцев с 2020 года является проблема поиска жилья в аренду. Цены на аренду крайне высоки, а для человека, потерявшего работу, имущество и жилье, оплата аренды зачастую просто невозможна. Арендодатели часто требуют немедленно освободить квартиры, из-за чего люди вынуждены переезжать несколько раз в год или жить без элементарных условий в сравнительно дешевых арендованных домах.

С целью обеспечения жильем в феврале 2022 года правительство приняло решение о выдаче сертификатов в размере 10 миллионов драмов для приобретения жилья по ипотеке. Размер средств и условия создают серьезные проблемы для решения вопроса. Некоторые семьи все же смогли приобрести квартиры, оформив дополнительные ипотечные кредиты вместе с полученными сертификатами.

В высших и средних профессиональных учебных заведениях Армении на сегодняшний день обучаются более 650 студентов из беженцев, большинство из которых учатся на платной основе. В этом учебном году планируется компенсация 50% стоимости обучения за один семестр. Сразу после войны также была полностью компенсирована плата за обучение студентов, обучающихся на платной основе. Продолжение программ поддержки студентов до тех пор, пока семьи не приобретут жилье и родители не найдут работу, на мой взгляд, очень важно, так как молодежь, окончившая университеты и средние специальные учебные заведения, сможет легче интегрироваться на новом месте, найти работу и относительно улучшить социальное положение своих семей.

Часть 3. ИДЕНТИЧНОСТЬ И СОПРАТИВЛЕНИЕ

— Во время войны я хотела лишь одного: чтобы этот кошмар закончился, и мы все вместе преодолели последствия этой ужасной катастрофы. Мне казалось, что через несколько дней все закончится, и, хоть и с трудом, мы снова вернемся к нашей прежней жизни. Через несколько дней стало понятно, что ничего не будет как раньше.

Меня до сих пор мучает один вопрос: сможем ли мы вновь ходить по родной земле с высоко поднятой головой? Многие покинули страну через несколько месяцев, стремясь к более безопасной жизни. Конечно, число уехавших значительно меньше, чем тех, кто хочет жить на родине, но, к сожалению, до сих пор есть желающие уехать.

В нашей семье даже не было мысли покинуть страну. Муж вернулся в Арцах, а я, по работе, была вынуждена остаться в Ереване, чтобы помочь выселенным ученикам, студентам и учителям. До блокады я каждый месяц уезжала в Арцах на несколько дней. Безграничная тоска даже нейтрализовала присутствие вражеских солдат на подступах к Шуши. Я и моя семья любим родину как неотъемлемую часть нашей жизни. Покинуть страну – значит стать чужим, человеком, оторванным от родной земли. Как и дерево, оторванное от корня, либо засохнет, либо как-то будет влачить свое существование. Я хочу жить на свободной, безопасной, сильной и защищенной родине.

— Этот вопрос действительно один из самых болезненных. После окончания боевых действий и печального трехстороннего заявления стало ясно, что места рождения наших двух детей, их родной город Бердзор и село Айгеовит, будут отданы врагу. Айгеовит был захвачен врагом во время войны, а на сдачу Бердзора было дано 20 дней.

Когда мы с мужем в середине ноября перевозили имущество из нашего дома в Артик, наши дети также поехали с нами в Арцах. Это было душераздирающее зрелище, когда мы прибыли в Бердзор. Несмотря на послевоенные угрозы, они пытались обойти все, забрать с собой все, что могли. Они фотографировали все, даже дверь нашего дома.

Прощание детей с Бердзором стало одним из самых невыносимых моментов в моей жизни. Я старалась успокоить их, хотя сама находилась в ужасном состоянии. Я говорила: «Люди десятилетиями не посещают свои родные места. Попробуйте адаптироваться к ситуации». «Но, когда они захотят посетить их, ничто не помешает им», – был ответ старшего сына. Я подумала, что, возможно, понадобится время, чтобы осознать реальность. Но вскоре стало ясно, что есть вещи, с которыми трудно смириться со временем.

Они часто вспоминают свою спальню. Младший сын просто заболевал от тоски по дому в Кашатаге. Когда стало известно, что Бердзор все еще находится под нашим контролем и контролем российских миротворцев, мои сыновья не упускали возможности снова поехать в Бердзор. Прошло два с половиной года. И я уверена, что все наши разговоры связаны с Арцахом и Бердзором. Нет ни дня, чтобы мы не вспомнили какую-либо историю из жизни в Кашатаге. Все, особенно человеческие отношения, мы сравниваем с теми временами. Каждая мелочь дорога им. Все, что связано с нашим домом, хранится с особой любовью. А тоска с каждым днем становится все более невыносимой.

— Когда в феврале 2020 года в Мюнхене президент Азербайджана Алиев и премьер-министр Армении Пашинян провели пресс-конференцию, Алиев заявил, что Азербайджан является многонациональной и «демократической» страной, и армяне Нагорного Карабаха могут жить там спокойно. Однако через несколько месяцев «демократический» лидер страны начал бесчеловечную войну в Арцахе. Бомбили даже больницы, школы и детские сады.

Когда началась первая Карабахская война, Арцах был автономной областью Азербайджана. И снова Азербайджан пытался либо заставить армян уйти с их родной земли, либо погибнуть на своей земле. Армянский народ выбрал путь неравного сопротивления и победы.

Несмотря на сильное желание жить на родной земле Кашатага, невозможно верить обещаниям врага. Мы многократно убеждались в этом на протяжении истории. Невозможно доверять стране, которая хочет уничтожить твой народ.

— Мы с будущим мужем учились вместе в 1992 году на историческом факультете Ереванского педагогического института имени Х. Абовяна. В 1996 году мы его окончили, и мой будущий муж уехал на службу. По его возвращении, в 1998 году, мы поженились и уехали в Арцах. Жить на освобожденной родине считали особенно важным именно историки, которые знали, что только живя там, можно защитить свою родину.

Помня о историческом исходе армян из Нахичевани, мы считали, что народ должен сделать все возможное, чтобы не потерять Арцах и освобожденную родину. Мы прожили 22 года в Кашатаге. Сначала мы поселились в селе Айгеовит и стали основателями школы. Мой муж был первым директором школы. Через два года мы переехали в Бердзор. Я до начала войны преподавала в средней школе имени Ваана Текеяна в Бердзоре. С 2010 года я начала работать в отделе образования администрации района.

В ходе работы я делала все возможное, чтобы название Кашатагского района звучало только в связи с победами. В этом мне помогали преданные учителя и одаренные дети местных школ. Бердзор стал местом рождения моих детей, родным очагом нашей семьи. У нас были многочисленные возможности переехать в Армению, но уже было психологически невозможно покинуть Арцах.

— Анна, я закрыла глаза, и мои мысли сразу перепутались. За годы жизни в Кашатаге было много лучших дней. Все они были связаны с победами наших учеников в различных конкурсах и на олимпиадах. Однако мне трудно выделить лучший из лучших.

Одним из лучших дней был тот, когда мой ученик Варужан Гегамян занял второе место на олимпиаде по истории в Арцахе и затем принял участие в финале, проходившем в Армении, и был награжден дипломом министра образования Армении. Когда два моих ученика из Бердзорской средней школы № 1 – Тигран Ованниссян и Нерсес Мартиросян – вернулись с общенациональной олимпиады по армянскому языку из Цахкадзора с вторым и третьим призовыми местами. Когда на общенациональном конкурсе по декламации «Гран-при» был награжден ученик средней школы Ковсакана Смбат Ованнисян.

Когда на пятом общенациональном фестивале декламации в Шуши ученик Бердзорской средней школы № 1 Арен Ованнисян занял первое место. Когда моя команда, представляющая Арцах, впервые приняла участие в телевизионной игре «Армянский рыцарь» и, к сожалению, из-за предвзятости жюри заняла второе место, уступив лишь на один балл.

Одним из лучших, наверное, был еще день в апреле 2011 года, когда ученик Бердзорской средней школы № 1 Тигран Ованнисян и я отправились в Ереван для участия в финале олимпиады по истории. Мой чудесный Тигран получил диплом третьей степени.

А если воображаемый, то лучший день был бы не только для меня, но и для всех армян из Арцаха, если бы войны вообще не было, и мы отмечали бы освобождение Шуши и триединство армян на параде, гордясь своей родиной. Когда враг ужасается от силы твоего солдата и мощи техники, когда в небе взрываются не снаряды, а великолепные фейерверки победы.

Удивительное совпадение: 9 мая 2019 года, после мероприятий, организованных мной в Бердзоре, мы поехали в Степанакерт. К сожалению, этот день стал последним мероприятием, посвященным 9 мая. Я участвовала во множестве мероприятий, но никогда не видела такого великолепного фейерверка. Я мечтаю о таких днях, наполненных такими чувствами в Арцахе, Бердзоре и Шуши.

— Я никогда не думала, что скажу эти слова. Вы не можете себе представить, как я хочу ошибиться. Быть одной из самых могущественных, мировых держав и не суметь создать достойное государство – пожалуй, одна из самых больших трагедий.

Первой причиной падения армянских четырех царств – Ервандидов, Арташесидов, Аршакуни и Багратидов, а также Первой Республики Армения, было отсутствие единства. История предоставила нашему народу множество возможностей иметь мощное государство. К сожалению, жажда власти и тщеславия, мстительность не позволили создать прочное единство и крепкое государство.

Мы не смогли наказать предателей нашего народа. Невероятно, что, имея 5 государств в 10-11 веках, мы не смогли объединиться против врага. В 1915 году армянские миллиарды долларов остались в германских и турецких банках. Между тем, они могли бы превратиться в оружие.

Наша внешняя политика закончилась там, где возникла личная выгода. Национальная идеология, которая могла бы объединить армян, живущих в Армении, Диаспоре и Арцахе, просто не существует. Какой процент из более чем 10 миллионов армян интересуется судьбой Армении и Арцаха? Какой процент готов бороться за Родину? Максимум 20%.

То, что я вижу, просто ужасно. Мы не любим друг друга. Более того, мы ненавидим друг друга. Ненависть достигла своего пика. Даже жестокая война не изменила людей. На фоне обреченного на голод Арцаха проводятся торжества. Разве это не национальная трагедия?

Неизвлечение уроков из истории преследует наш народ на протяжении веков. Мы периодически повторяем одни и те же ошибки. Главной причиной, по которой мы не извлекаем уроки из истории, является незнание собственной истории. К сожалению, враг владеет нашей историей и психологией лучше, чем мы сами.

Мы живем, пожалуй, в самый тяжелый период нашей истории. Если, не дай Бог, мы ошибемся, это будет наша последняя ошибка.

ЭПИЛОГ
Кашатаг, Бердзор, Шуши... Эти названия — не точки на карте, а раны в сердце. Но даже в тенях есть свет: память, которую не стереть.

Интервью было проведено в дни 9-месячной блокады Азербайджаном Республики Арцах, за которой последовали очередное нападение Баку и этнические чистки, которые привели к тому, что коренное армянское население Арцаха было вынуждено покинуть свою историческую колыбель.

Беседовала Анна Гиваргизян, главный редактор журнала «Жам»